Вскоре от этих рядов остался лишь вал из умирающих и мёртвых, загородивший путь остальным. Лежавшие на земле ещё душили своих противников, сцепившись в смертельной схватке, когда другие, топча и давя их, уже завязали новый бой.
Лютый, ведя своих людей в обход, заметил впереди сидевшего на коне Клодвига, пробился сквозь толпу прямо к нему и обрушился на него, словно ястреб. По шлему и плащу он узнал в нём военачальника. Высоко подняв молот, он замахнулся и бросился на немца; тот отпрянул, затем вынесся вперёд и мечом полоснул Лютого по обнажённому затылку. Кровавый рубец взбух на его шее, но кровь не пошла, а Лютый вскинул молот, ударил им Клодвига в грудь и свалил с коня наземь.
Немцы вскрикнули от ужаса и гурьбой накинулись на Лютого, который, размахивая молотом над головой, яростно защищался. Мечи разили его, почти не причиняя вреда. Казалось, его заскорузлую кожу не могло пробить даже железо и только метило её рубцами.
Окружённый напавшей на него толпой, Лютый вынужден был отступить, а умирающего Клодвига подхватили на руки соратники. Изо рта его хлестала кровь.
Болько Чёрный и Мышко тоже ворвались в середину толпы, гоняясь за молодыми Попелеками. Но, напуганные участью, постигшей Клодвига, немцы и остальная свита обступили Лешеков стеной. Кичливость и ярость поморян сразу остыли после первой стычки, в которой им не удалось сломить врага. Отбиваясь, они отходили назад под натиском полян, которые упорно наступали и, окружив холмы с двух сторон, смыкались все теснее. Ещё открытый путь к лесу быстро сужался. Лешеки с ужасом увидели, что поляне, двигавшиеся навстречу друг другу, с минуты на минуту могли захватить опушку. Поморяне стали поспешно отступать.
Как раз посреди долины завязалась ожесточённая схватка: здесь дрались не ради победы, а только затем, чтобы поживиться и убивать.
Вокруг громоздились трупы кровавым валом, валялись вперемешку убитые лошади и тела людей, пронзённые обломками стрел. Змейками сбегали отсюда в ручей чёрные струйки загустевшей крови. Яростный бой не затихал. Едва его на миг прерывала усталость, как снова разжигала бешеная злоба. Из груды мёртвых тел вставали трупы, которые вдруг оживали, чтоб с новой яростью ринуться на неприятеля и пасть задавленными насмерть. Лошади кусались и, взбесившись, топтали людей, собаки поморян и князей с рычанием кидались на воинов и падали, пробитые копьями.
Солнце давно клонилось к западу, а сражение всё ещё продолжалось. Небольшая, едва уцелевшая кучка поморян поспешно отступала к лесу. Лешеки, испугавшись, что их могут схватить, уже раньше незаметно скрылись со своей свитой. Для тех, кто остался, путь был отрезан. Лютый, перехватывая беглецов на холме, гнал их обратно на поле брани, окружённое полянами со всех сторон.