Две рати стояли на двух холмах, между ними лежала долина. Маленький, почти высохший ручеёк, извиваясь, бежал посредине. Ни один из воевод ещё не проронил ни слова, когда невдалеке показался Визун с окованным железом копьём. Он шёл бодро, весело, будто вдруг помолодел, и, едва выскочив из чёлна, устремился к военачальникам с просветлевшим лицом.
— Я иду к вам из храма! — вскричал он. — Несу вам доброе предзнаменование! Я смотрел на воду и на огонь, лил воск и волхвовал по птичьему полёту и дыму священного огня — все мне ответствовало, что врага ждёт погибель!
— Взгляните! Над вами реет птица, белая, как голубь, а на опушке, где стоит их рать, кружатся стаями вороны! Лада! Коляда! — закричал он. — Идите на них! Наступайте!.. И да не уйдёт отсюда ни один из них. Лада! Все на врага!
За Визуном и военачальники и ближние шеренги подхватили этот клич, предвещающий счастье.
Пястун вскинул руку, указывая на лес.
Стибор с людьми, стоявшими слева, тотчас же двинулся в обход неприятеля с левого крыла. Лютый зашёл справа, Болько Чёрный следовал за ним, Мышко выступил вслед Стибору, Порай и Нагой остались посередине, возле Пястуна.
Вся рать дружно, как один человек, задвигалась, строясь и хватая с земли щиты: тысячники и кто был подородней из воинов выходили вперёд; взвились знамёна, шеренги ощетинились копьями.
— Лада!.. — проносилось по рядам.
В стане противника уже можно было разглядеть трех военачальников, едущих во главе в алых плащах и золочёных шлемах, а подле них — одетых в железо немцев, которые на что-то показывали руками, поворачиваясь вправо и влево. За ними двигалась беспорядочная толпа, то рассыпаясь, то сбиваясь в кучу. Небольшая группа немцев, которых легко было отличить, обступила молодых князей; их обгоняли поморяне с железными мечами и заткнутыми за пояс пучками верёвок для связывания пленных и добычи.
Едва поляне пошли в наступление, взывая: «Лада!», как на них с. нечленораздельным криком ринулись поморяне. Военачальники в алых плащах, сопровождаемые немцами, скрылись в сомкнувшейся вокруг них толпе, а вперёд выскочила кучка оголтелых поморян, привыкших к набегам. Они летели, размахивая мечами пиками, словно вызывая полян, ждавших врага на склоне холма.
Обмелевший ручей, протекавший в долине, разделял узкой лентой оба стана. Войска Стибора и Лютого, широко расступившись, оцепили поморян с боков. Из лесу уже не показывались новые отряды, а отставшие, оробев, старались догнать передних.
Шум, предвещающий сражение, нарастал, с обеих сторон сыпались ругательства: собаки, гады, падаль, гнилая дохлятина и иные омерзительные слова… Передние плевались, и показывали кулаки, а когда возбуждение перешло в неистовство, глухо прозвучали первые удары молотов, застучавших о щиты; передние шеренги ринулись вперёд, схватились и в одно мгновение смешались в сплошную гущу человеческих тел, в которой невозможно было отличить своих от врагов.