Он снова закурил.
— А я всегда слышал, будто Дэйк выдержит что угодно, будто это — природный целик[10], — заметил Дэвид.
— Возможно, — отвечал Роберт, — но невольно иной раз подумаешь: а что будет, если мы работаем слишком близко к старым, залитым водой выработкам? Эта натуральная перегородка может оказаться слишком тонкой.
Роберт говорил рассудительным тоном, почти задумчиво. Казалось, все его былое ожесточение исчезло.
— Но, папа, знают же они, что делают, обязаны знать, насколько близко вы работаете от старых забоев. У них обязательно должен быть план копей.
Роберт отрицательно покачал головой.
— У них нет плана старых выработок «Нептуна».
— Они обязаны их иметь. Тебе следовало бы сходить к инспектору, к Дженнингсу.
— А что толку? — равнодушно возразил Роберт. — Он ничем помочь не может. Не может он навязать им закон, которого не существует. Закон ничего не говорит о копях, заброшенных до 1872 года, а старые выемки «Нептуна» оставлены задолго до этого. Тогда не беспокоились о том, чтобы сохранить планы. И они потеряны. Вода может оказаться сразу же по ту сторону Дэйка, а может быть, она и на полмили от него.
Он зевнул, как бы показывая, что устал говорить об этом, и, улыбнувшись Дэвиду, прибавил:
— Будем надеяться, что на полмили.
— Но, папа… — Дэвнд замолчал, расстроенный тоном отца. Роберт, видимо, был переутомлён и впал в какой-то фатализм. Он заметил выражение лица Дэвида и снова улыбнулся.
— Больше я из-за этого не стану поднимать шума, Дэви. Никто из них в тот раз не верил мне, ни один из наших, и только надежда получить прибавку в полпенни заставила их бастовать. Я больше не хочу ни о чём беспокоиться. — Он замолчал, посмотрел на небо. — Знаешь, я, пожалуй, приду сюда и в следующее воскресенье. И ты тоже приходи. На Уонсбеке весна — самое лучшее время. — Он закашлялся обычным глухим кашлем.
Дэвид сказал торопливо:
— Тебе из-за твоего кашля следовало бы почаще бывать на воздухе.
Роберт усмехнулся:
— Я сбегу сюда опять на днях. — Он постучал трубкой по груди. — Но кашель — это пустяки. Мы с ним старые друзья. Никогда он меня не убьёт.
С безмолвной тоской смотрел Дэвид на отца. Его нервы, до последней степени взвинченные за последние дни, не могли вынести всего этого: кашля отца, его беспечного тона, его апатичного отношения к тяжёлым условиям работы в Скаппер-Флетс. А что если им там действительно грозит опасность? Сердце Дэвида сжалось. И он подумал с неожиданной решимостью:
«Я должен поговорить с Баррасом относительно Скаппер-Флетс. Поговорю с ним на этой же неделе».