Проводив Джо, Артур сел за свой стол, немного волнуясь (он волновался всегда после того, как принимал какое-нибудь решение) и раздумывая, не дал ли он Гоулену провести себя. Вдруг его осенила мысль, что он может застраховать себя от отдалённой возможности невыполнения договора. Повинуясь этому внезапному побуждению, снял он телефонную трубку и позвонил в контору общества «Орёл», услугами которого обычно пользовался.
Но оплата, которой там потребовали, оказалась слишком высокой, нелепо высокой, она поглотила бы всю скромную прибыль, на которую он рассчитывал. Артур повесил трубку и выкинул из головы эту мысль.
А 10 февраля, когда в шахтах началась круглосуточная работа в две смены, Артур забыл свои тревоги среди кипучей деятельности и хлопот и оживления на руднике. После долгого затишья он ощущал темп новой жизни рудника, как биение собственного пульса. Вот ради чего стоило жить! Ради этой великолепной деятельной мощи «Нептуна». Вот этого он и желал — работы для всех, честной работы, честной оплаты её и честных доходов. Уже много месяцев он не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас. В этот вечер, воротясь с рудника, он вошёл к отцу, торжествуя.
— Мы работаем круглые сутки, в две смены. Я полагал, что тебе будет интересно узнать это, папа. В шахте снова работа идёт полным ходом.
Молчание, полное недоверия. Баррас вглядывается в Артура с кушетки у камина, на ней он проводит время в своей комнате, куда его загнала холодная погода. В комнате нестерпимо жарко, двери и окна при содействии тёти Кэрри наглухо закрыты, чтобы помешать проникнуть сюда «электричеству». Из-под пледа выглядывает наполовину спрятанная пачка исписанных каракулями бумаг, а рядом — палка, с помощью которой Баррас уже может ковылять по комнате, волоча правую ногу.
— Ну и что же? — пробормотал он наконец. — Разве это не… разве так не должно быть всегда?
Артур слегка покраснел.
— Да, конечно, папа. Но в наши дни это не так-то легко!
— В наши дни! — Брови, теперь седые, язвительно задёргались. — Наши дни — ха-ха! Что ты понимаешь! Я потратил годы, многие годы… но я выжидаю, о да, выжидаю…
Артур с нерешительной улыбкой глядел на распростёртую фигуру:
— Я просто думал, что, может быть, тебе интересно это знать, отец.
— Ты глуп. Я знаю, знаю всё, что бы ты ни сказал. Да, да, смейся… смейся как дурак. Но запомни мои слова… на руднике не будет порядка, пока я не вернусь туда.
— Да, папа, — сказал Артур, желая его успокоить. — Ты должен поскорее поправиться и вернуться на рудник.
Он ещё мгновение побыл в комнате, затем, извинившись, весело пошёл в столовую пить чай.