— Вот об этом именно я и не забываю, — подхватил Дэвид, который дошёл уже в своём гневе до белого каления. — О нашем положении и нашей чести!
— Господи, боже мой! — хрипло вмешался Чалмерс, глядя в потолок. — Чего собственно хочет этот член фракции?
— А вот чего: этот билль сначала надо исправить так, чтобы он выполнял наши обязательства и чтобы у каждого члена партии совесть была чиста. И только после этого вносить его в Палату. Если мы провалимся, то мы можем обратиться за поддержкой к нашим избирателям. И рабочие будут знать, что мы боремся за них.
Новый крик: «Слушайте! Слушайте!» — с дальнего конца комнаты. В центре же, за столом, — ропот неодобрения. Чалмерс медленно наклонился вперёд.
— Меня здесь посадили, — сказал он, для пущей выразительности тыча указательным пальцем в стол. — И тут я останусь.
— Неужели вы не понимаете, — примирительно резюмировал Дэджен, — что мы должны доказать стране нашу способность управлять ею. Мы своей тактикой завоёвываем себе блестящую репутацию.
— Не обманывайте себя, — с горечью возразил Дэвид. — Над нами смеются. Почитайте газеты тори! Мы для них низший класс, который обезьянничает, тянется за теми, кто стоит выше. Приручённый зверинец. По их мнению, мы не правим, а играем комедию. И если мы уступим им в вопросе об этом билле, они ничего, кроме презрения, к нам не почувствуют.
— К порядку, к порядку! — вздохнул укоризненно Дэджен. — Мы не хотим слушать таких резких речей в нашей партийной среде. — Он с искренним раздражением сощурился на Дэвида. — Разве вам не разъяснили, что мы вынуждены действовать не спеша?
— Не спеша! — яростно повторил Дэвид. — При таких темпах мы и через две тысячи лет все будем «подготовлять» национализацию!
Тут в первый раз заговорил Нэджент.
— Фенвик прав, — начал он медленно. — С принципиальной точки зрения мы бесспорно должны вступить в борьбу. Мы можем просидеть тут ещё год, играя во власть, помогая дурачить людей и, попросту говоря, обманывая самих себя. Но кончится тем, что нас выгонят в шею. Почему бы нам лучше не уйти отсюда с честью, как сказал Фенвик? Мы не должны забывать о рабочих. В Тайнсайдском районе они дошли уже до последних пределов человеческого терпения. Это я вам говорю, а я знаю, что говорю.
Клегхорн сказал кислым тоном:
— Если вы требуете, чтобы мы вышли из кабинета министров только потому, что в Тайнкасле имеется несколько недовольных, то напрасно стараетесь.
— А когда вы просили их голосовать за вас, вы их тоже называли «недовольными»? — крикнул Дэвид. — Того, что там происходит, достаточно, чтобы довести рабочих до революции!