Наступило молчание. Неужели это всё, что она может сказать? Дэвиду показалось нестерпимо жестоким, что мать приняла весть о смерти Дженни без единого слова сожаления. Но пока он про себя возмущался её злопамятностью, Марта сказала почти резко:
— Мне жаль, что ты огорчён, Дэвид.
Она словно выжала из себя эти слова. Затем с каким-то замешательством искоса глянула на него:
— А что ты будешь делать теперь?
— Снова выборы… снова все сначала.
— И не надоело тебе это?
— Нет, мама.
Напившись чаю, он пошёл наверх полежать час-другой. Лёг, закрыл глаза, но сон долго не шёл. В голове всё время стучала одна мысль, настойчивая, тревожащая, походившая на молитву: «О господи, помоги мне провалить Джо Гоулена, не допустить его в парламент». Все то, против чего он боролся в своей жизни, сконцентрировалось в этом человеке, теперь выступившем его противником. Он должен победить Джо Гоулена. Должен. Он хотел этого всеми силами души. И в мыслях об этом он задремал, а потом наконец и совсем заснул.
Следующий день, 16 октября, был днём официального оглашения кандидатов, и в одиннадцать часов утра, когда кампания ещё только что началась, Дэвид столкнулся с Джо. Встреча произошла перед входом в зал муниципального совета. Дэвид с Вильсоном поднимался по лестнице, чтобы вручить комиссии свои документы, и в это же самое время Джо, сопровождаемый Ремеджем, Конноли, преподобным Лоу и всеми членами их комитета, а также группой сторонников, выплыл из двери и начал спускаться вниз. Увидев Дэвида, он круто остановился в картинной позе и посмотрел на него с видом благородного человека, отдающего должное и врагу. Он стоял на две ступеньки выше Дэвида, красивый, крупный, внушительно выпятив грудь; двухбортный пиджак расстегнут, в петлице — большой пучок голубых васильков. Возвышаясь над Дэвидом во всём своём грубом великолепии, он протянул ему мясистую руку. Он улыбался своей характерной, открытой улыбкой, улыбкой мужчины мужчине.
— Добро пожаловать, Фенвик, — воскликнул он. — Лучше рано, чем поздно, а? Надеюсь, что у нас будет честное состязание. Во всяком случае таким оно будет с моей стороны. Честная игра, никому никаких привилегий. И пусть выигрывает лучший!
В группе сторонников Джо пробежал шёпот одобрения, а Дэвид, с омерзением в душе, старался сохранить внешнее хладнокровие.
— И не думай, — продолжал Джо, — что это будет бой в лайковых перчатках, — нет, никаких перчаток. — Всё время — голыми руками. Я считаю, что сражаюсь здесь за конституцию, Фенвик, да; за британскую конституцию. Предупреждаю тебя, чтобы ты не ошибался на этот счёт. Во всяком случае мы будем сражаться открыто и честно. Как британские спортсмены, вот что я хочу сказать, — как британские спортсмены!