Впрочем, это не мешало Дженни быть очень довольной своей новой победой: когда Джо узнает, это «научит» его относиться к ней серьёзнее.
После ужина Альф предложил развлечься музыкой. Все перешли в гостиную. Снаружи доносился смягчённый вечерний шум улицы, воздух в комнате был свежий и прохладный. Под аккомпанемент Салли Дженни спела «Жуаниту» и «Милая Мария, приди ко мне». Голос у неё был слабый, и пела она с некоторой натугой, но зато была очень эффектна у пианино. Окончив «Милую Марию», она хотела было спеть «Прощание», но Альф, которого громко поддержали Клэри и Филлис, стал требовать выступления Салли.
— Салли — это гвоздь нашей программы, — конфиденциально пояснил он Дэвиду. — Если её удастся расшевелить, вы увидите, как она забавна. Настоящая маленькая комедиантка. Мы с ней вдвоём, регулярно каждую неделю, ходим в Эмпайр.
— Да, ну же, Салли! — умоляла Клэри. — Изобрази «Джека Плезентс».
Филлис тоже уговаривала её:
— Да, Салли, пожалуйста. И «Флорри Форд».
Но Салли, безучастно сидя на табурете перед пианино, отказывалась выступать. Беря одним пальцем меланхолические басовые ноты, она говорила:
— Я не в настроении… Ему, — кивок в сторону Дэвида, — ему хочется слушать Дженни, а не меня.
Дженни с снисходительной усмешкой сказала как бы про себя:
— Она просто хочет, чтобы её упрашивали.
Салли тотчас же вспыхнула:
— Ну, хорошо же, мисс «Милая Мария», я спою и без упрашивания! — Она выпрямилась на табурете.
Несмотря на свои пятнадцать лет, Салли была мала ростом и напоминала бочонок; но было в ней что-то, непонятным образом привлекавшее и очаровывавшее. В эту минуту её маленькая фигурка казалась наэлектризованной. Салли нахмурила брови, затем её некрасивая рожица приняла неотразимо насмешливое выражение. Она взяла режущий уши аккорд.
— По требованию публики, — кривлялась она, — вторая мисс Сэнли споёт «Молли О'Морган». — И начала петь.
Это было превосходно, попросту превосходно. «Молли О'Морган» ровно ничего собой не представляла, — обыкновенная, модная в то время песенка, — но Салли внесла в неё нечто новое. Песню она превратила в пародию, в шутовскую пародию.
Она то визжала фальцетом, то вдруг начинала петь «с душой», чуть не плача над трагедией покинутых любовников Молли.
Молли О'Морган со своей шарманкой,
Рождённая в Ирландии итальянка.
И, забыв о том, что Дженни называла «приличиями», Салли в заключение самым неприличным образом изобразила обезьянку, которая (как с полным основанием можно было предположить) сопровождала мисс Морган и её шарманку.
Все, кроме Дженни, корчились от смеха. Но Салли, не дав им опомниться, с места в карьер начала «Я стоял на углу». Обезьянка исчезла, Салли преобразилась в «Джека Плезентс», тупого неотёсанного деревенщину, медлительного как улитка, торчавшего под стеной городского трактира. Зрителям казалось, что они видят даже застрявшую в его волосах солому, когда Салли пела: