Они подошли к машине.
— Кстати, — кивнул он через плечо Норе, ожидающей, пока девочка усядется на заднем сиденье, — тебе идет такая прическа.
— Да? — Лицо девушки засветилось.
— Не правда ли, здорово? — спросила Шельса, просовываясь между передними сиденьями «корветта».
Эли посмотрел на дочку в зеркальце.
— Сядь нормально и пристегни ремень, а то никуда не поедем.
— Но тогда я не услышу, о чем вы с Норой болтаете.
— Переживешь, — отрезал Эли, удивляясь, с какой ловкостью на этот раз Нора пристегнула свой ремень.
— Могу поспорить, что, когда ты был маленький, тебя не заставляли надевать этот старый дурацкий ремень, — жаловалась Шельса, откидываясь на сиденье и нащупывая ремни.
— Ты права, но дядя Лео был бы только счастлив, если бы со мной что-нибудь случилось, тогда не с кем бы было ругаться, — сказал Эли и пустил машину на свободный ход. — К тому же, — он развернулся и слегка ущипнул дочку, — я хочу, чтобы ты осталась жива и в один прекрасный день превратилась в толстую старую леди. Или, по крайней мере, доросла до того возраста, когда поймешь, как повезло тебе с отцом.
Их взгляды встретились в зеркальце, и отец с дочкой улыбнулись друг другу.
— А ты, Нора? — спросила Шельса. — Тебя тоже заставляли пристегиваться в детстве?
— Мы редко выезжали, поэтому я плохо помню. Но, скорей всего, я пристегивалась.
Шельса наклонилась вперед, насколько это было возможно, и положила ручку на плечо Норы.
— Неужели ты все время сидела дома? Смутившись, Нора пожала плечами.
— Так получилось. Дедушка не любил выходить. А если случалось, что ему нужно было куда-то поехать, он предпочитал шофера и кого-нибудь из обслуги, а для меня обычно не находилось места.
Девочка задумалась.
— Уверена, мне бы это не понравилось.
— Шельса, — одернул дочь Эли.
— Ничего, — мягко сказала Нора. — С дедом всегда было нелегко, но после смерти бабушки и отца — особенно. Думаю, в глубине его души навсегда поселилась печаль.
— Может, ты и права, — неуверенно согласилась Шельса.
Эли придерживался мнения дочери и находил, что Нора излишне снисходительна к старику, но ее преданность восхищала. Он замедлил ход и начал поворачивать к воротам «Лупа».
Как и предполагалось, в ресторанчике было полно народу, хотя был обычный вечер рабочего дня. Большая часть кабинок для парковки по обеим сторонам оказалась занята. Заприметив одну свободную, Эли подъехал к ней и, встав на место, заглушил мотор.
Он наблюдал за Норой. Девушка вела себя так, словно никогда не бывала здесь прежде. Она удивленно разглядывала прикрепленные к столбам с громкоговорителями меню; знаки, напоминающие о том, что, чтобы подозвать официантку, необходимо включить фары; официанток, разъезжающих на роликовых коньках. Прямо за кухней раскинулась зеленая лужайка, усеянная деревянными столиками, качелями и разными детскими конструкциями. А гремевшая неведомо откуда рок-музыка прибавляла веселья.