– Не переживай. В конце концов, это факт, а не плод твоего воображения. Кроме того, я, кажется, ясно сказал, что не хочу, чтобы ты меня жалела. Жалость повредила бы динамике ведения войны между Хартами и Мэдисонами.
– Верно. Не хотелось бы нарушать динамику. – Лилиан помолчала. – Гейб!
– Да?
– Когда ты указал в анкете, что тебе не нравятся женщины богемного типа, ты говорил правду?
– По-моему, мы уже установили, что я нагло врал, отвечая на большинство вопросов анкеты.
– Я думаю, что здесь ты не солгал. Для тебя было принципиально важным не знакомиться с женщинами так называемого богемного типа в расчете на создание семьи, верно? Это ведь из-за твоих родителей? Все знают, что они не дали вам с Рейфом того, что можно назвать стабильной семьей.
Какое-то время Гейб молчал.
– Многие годы я считал, что все плохое в моем детстве происходило именно потому, что мои родители принадлежали к миру искусства, – сказал он наконец. – Возможно, для детского сознания проще было все объяснить неуправляемостью темпераментной и страстной артистической натуры. Во всяком случае, проще, чем воспользоваться другим объяснением.
– Каким?
– Что у всех у нас, Мэдисонов, есть серьезный врожденный порок: в определенных ситуациях мы не можем себя контролировать.
– Но разве ты не доказал своим примером ошибочность такой теории? Я не встречала человека, лучше умеющего собой владеть.
Гейб посмотрел на нее:
– Ты тоже не очень-то вписываешься в образ темпераментной, эгоцентричной художницы, для которой в жизни не существует ничего, кроме искусства.
– Таким образом, мы пришли к выводу, что оба не вписываемся в те представления, которые должны были бы иметь друг о друге.
– Зачем ты привела меня в свою студию, Лилиан? Я же знаю, что вовсе не за тем, чтобы забрать что-то отсюда.
Лилиан обвела взглядом запачканную красками мастерскую.
– Возможно, чтобы понять, как ты в действительности относишься к людям богемного типа.
Гейб поднял руку и обвел кончиком пальца контур декольте ее черного платья.
– Давай посмотрим, что у нас получилось. Мы выяснили, что ты не считаешь меня роботом.
От его прикосновения у Лилиан перехватило дыхание.
– А ты не считаешь меня типичной представительницей богемы.
– И что же получается?
– Я не знаю, – прошептала Лилиан.
Гейб опустил голову, губы его замерли в дюйме от ее губ.
– По-моему, стоит это выяснить, как ты считаешь?
– Но секс, вероятно, не лучший способ исследования этого вопроса.
Гейб поцеловал ее долгим томительным поцелуем. Когда он поднял голову, в глазах его Лилиан увидела желание. Она почувствовала жар в крови.