– Я привык. А ты что-то стал неженкой от жизни в Аризоне.
– Не неженкой я стал, а разумным человеком. Если бы у тебя были мозги, ты бы тоже перебрался в пустыню.
– Мне и в Эклипс-Бей прекрасно живется. – Митчелл откинулся в шезлонге. – Ты собираешься вернуться в Портленд сегодня же?
– На сегодня с меня достаточно переездов. Колени затекают от долгого сидения.
– Да, я знаю, о чем ты говоришь. – Митчелл рассеянно потер колено. – И раз уж ты решил поболтаться тут в городе какое-то время, то мог бы пожить у меня.
– С чего бы я вдруг стал у тебя останавливаться?
– Если ты останешься жить в коттедже, то помешаешь Гейбу ухаживать за Лилиан.
– Тогда, может, и стоит принять твое приглашение. Не хочу мешать влюбленным пташкам, – хмыкнул Салливан.
Митчелл подозрительно на него взглянул:
– Что это ты так развеселился?
– Просто подумал, как отреагирует здешний народ, когда узнает, что я у тебя гощу.
– Ха! – Салливан усмехнулся. – Вероятно, скажут, что мы решили зубы друг другу повыбивать.
– Может быть.
– Ну, раз этот вопрос мы решили, пожалуй, мне стоит ввести тебя в курс здешних событий.
Четверть часа спустя Салливан был готов взорваться от ярости.
– Почему, черт возьми, мне ничего не сказали об этих взломах? Я и понятия не имел, что Лилиан в опасности.
– Расслабься. Я уже говорил тебе, что все под контролем. Гейб разобрался с Флинтом за тебя.
– Надо было сообщить мне.
– Гейб потушил пожар еще до того, как в округе поняли, насколько велик тот пожар. – Митчелл тяжело поднялся с шезлонга. – Брайс скоро приготовит ужин, а перед ужином я обычно пропускаю стаканчик или два. Насколько я знаю, у тебя раньше тоже была такая привычка.
– Я не изменился. – Салливан смотрел, как над заливом сгущается мгла. – Немного спиртного помогает человеку расслабиться в это время дня.
– Это точно.
Митчелл подошел к буфету, достал бутылку и стаканы и плеснул в каждый немного виски, после чего вернулся к Салливану и молча протянул ему стакан.
Они потягивали виски и наблюдали за тем, как сгущаются сумерки за окном.
После стольких лет вражды, думал Салливан, хорошо вот так сидеть в сумерках с единственным человеком в мире, который понимает, что ты сейчас чувствуешь, и чувствует то же самое.
– Говорят, воспоминания стираются с возрастом, – спустя какое-то время сказал Митчелл.
– Ложь.