Вытягивая шею, Скачков позвал:
– Владь, пар сегодня – закачаешься. И Витька травит – со смеху лопнешь.
Не поворачивая головы, Владик отозвался:
– Сейчас, Геш. Немного вот…
«Заявится в баню и отойдет». Такие скандалы в команде, как вчера, Владик переживал подолгу.
В стороне, у столовой, Скачков увидел Ивана Степановича. В поддернутых до колен тренировочных штанах, босиком и в майке, он стоял перед своей похожей на пластмассовую мыльницу машиной. Мокрый бок «Запорожца» блестел, под колесами натекла лужа. У ног Ивана Степановича стояло помятое ведерко с водой.
«Интересно, знает он о затее «бояр»? Дошло до него, не дошло?»
С машиной Иван Степанович возился домовито и увлеченно. Для него в этом был отдых и разрядка, молчаливая, наедине с собой, сосредоточенность хозяина, которому из-за футбола ни для чего другого постоянно не хватает времени. Жена его жила в Москве и наезжала редко, детей они, насколько знал Скачков, не завели.
– Здравствуйте, Иван Степанович. Не виделись еще…
Он подтянул и запахнул на бедрах искомканную простыню. Сгибом мокрой кисти Иван Степанович мазнул себя по носу. С тряпки капало ему на грязные ноги.
– Видал? Опять кто-то поцеловал.
Он присел и тронул пальцем одну из вмятин на отмытом крыле «Запорожца». Майка на животе отстала и повисла мешком.
На мокром крыле «Запорожца» измалывались солнечные лучи, поверхность быстро сохла и тускнела и тогда выступали все изъяны возраста и дорожных столкновений. На своем веку этой черепашке пришлось-таки побегать! Скачков, сколько ни вглядывался, свежей вмятины не обнаружил. Но у хозяина они, конечно, все наперечет.
– Как пар? – спросил Иван Степанович, отступая от машины. – Тебя тут искали. Нашли?
– Иду вот.
Не торопясь, Иван Степанович поочередно помакнул в ведро ноги и, обсыхая, встал на травку. Признаться, Скачков не ожидал, что после вчерашнего Каретников будет настроен так обыденно. Забыл он, что ли, что Комов ходит в любимчиках у самого Рытвина? Но, с другой стороны, может быть, именно поэтому тренер испытывал известное облегчение: давно скрытая болезнь вылезла наконец наружу и таиться, делать вид, что ничего не происходит, больше не было нужды. Да, скорей всего так оно и есть.
– Погоди-ка, Геш, – остановил его Иван Степанович и показал, чтобы залез в кабину «Запорожца». Сам он опустился на место водителя, одну ногу выставил наружу.
Запахиваясь в простыню, Скачков втиснулся боком, сиденье под ним провалилось неожиданно глубоко. Видимо, разговор будет серьезный, если сели. На заднем сиденье он увидел потрепанную общую тетрадь для записей (Каретников постоянно таскал ее в кармане, сворачивая трубочкой) и свежий номер газеты, сложенный так, что в глаза бросался заголовок: «Премьера не удалась». «Брагин», – узнал Скачков.