Сердце Грегори упало.
Тут снова заговорила леди Люсинда.
– Я испытываю те же чувства по отношению к Гермионе, – призналась она. – Мы с ней духовные сестры.
– Мисс Уотсон воистину незаурядная дама, – сказал Грегори и поспешно добавил: – Как, конечно, и вы.
– Она великолепный акварелист, – сообщила леди Люсинда.
Гермиона очаровательно зарделась.
– Люси.
– Но ведь это так, – настойчиво произнесла ее подруга.
– Я и сам люблю рисовать, – послышался бодрый голос Невилла Бербрука. – И гублю при этом свои рубашки.
Грегори удивленно посмотрел на него. Увлеченный странно откровенной беседой с леди Люсиндой и переглядыванием с мисс Уотсон, он совсем забыл о существовании Бербрука.
– Мой камердинер все время воюет со мной, – продолжил Невилл. – Не понимаю, почему нельзя придумать краску, которая смывалась бы со льна. – Он замолчал, очевидно, углубившись в размышления. – Или с шерсти.
– А вам нравится рисовать? – обратилась к Грегори леди Люсинда.
– У меня нет для этого таланта, – признался он. – Но мой брат – довольно известный художник. Две его картины висят в Национальной галерее.
– О, потрясающе! – воскликнула леди Люсинда и повернулась к мисс Уотсон: – Ты слышала, Гермиона? Тебе следует попросить мистера Бриджертона, чтобы он познакомил тебя со своим братом.
– Мне не хотелось бы причинять беспокойство мистеру Бриджертону, – с наигранной скромностью проговорила мисс Уотсон.
– Вы не причините мне никакого беспокойства, – с улыбкой заверил ее Грегори. – Я буду только счастлив познакомить вас, к тому же Бенедикт всегда рад поговорить об искусстве. Я плохо разбираюсь в этой теме, его же она воодушевляет.
– Вот видишь. – Люси похлопала Гермиону по руке. – У вас с мистером Бриджертоном много общего.
Даже Грегори решил, что это сказано с большой натяжкой, но воздержался от комментариев.
– Бархат, – неожиданно заявил Невилл.
Все трое повернулись к нему.
– Извините, что? – проговорила леди Люсинда.
– Он хуже всего, – сказал он, энергично закивав. – Ну, я имею в виду, что краска не смывается.
Грегори был виден только затылок леди Люсинды, однако он без труда представил, как у нее от удивления расширились глаза, когда она осведомилась:
– Вы надеваете бархат, когда рисуете?
– Если холодно.
– Как... необычно.
Лицо Невилла просветлело.
– Вы тоже так считаете? Мне всегда хотелось быть необычным.
– Вы действительно такой, – сказала леди Люсинда, и Грегори не услышал в ее тоне ничего, кроме твердой уверенности. – Вы, мистер Бербрук, на самом деле необычный человек.
Невилл уже лучился от счастья.
– Необычный. Мне нравится. Необычный. – Он как бы пробовал слово на вкус и широко улыбался при этом. – Не-ооо-быч-ный.