Елизавета озадаченно посмотрела на него:
— Но, святой отец, что вы такое говорите? Девочка впервые за многие недели спокойно спит. Она ведь вам сказала, что ОНО ушло. Вы же сами видели, как это происходило.
— Несомненно. Но все же я никогда не сталкивался с чем-либо более могущественным. Казалось, будто древнее и ужасное зло хотело покалечить мою душу.
Елизавета содрогнулась, а из темноты заговорил Джон:
— Я должен вам кое-что сказать, святой отец. Об этом не знает даже моя жена. Говорят, что на нашей земле и на живущих здесь лежит проклятие.
Елизавета повернула удивленное лицо в сторону мужа. Хотя священник не двинулся с места, лицо его дрогнуло. Он провел по щеке тыльной стороной ладони. На несколько мгновений воцарилась тишина.
— Что вы имеете в виду?
Этим вопросом Елизавета как бы скомандовала Джону подняться со стула, на котором он сидел перед камином нога на ногу.
— Существует легенда о древнем проклятии, распространяющемся на Уэстонов и все семьи, обитавшие в замке Саттон до них.
Заговорил священник:
— И что оно приносит с собой?
— Обычно смерть. Или отчаяние и сумасшествие.
— С давних времен?
— Говорят, что так. Фрэнсис Уэстон казнен, его сына Генри преследовала королева Елизавета, следующий наследник умер от какой-то болезни.
— А потом?
Джон налил себе французского бренди из графина, стоявшего на столе рядом с ним.
— Потом сэр Ричард Уэстон Третий во время гражданской войны был обвинен в неподчинении властям, а его сыновья, воевавшие на стороне короля, арестованы и посажены в тюрьму.
Вмешалась Елизавета:
— Но они освободились — ведь старший из них был вашим дедом!
— Да, он выжил, но не был счастлив. Моя бабушка помешалась, и эта болезнь передалась моей тетке.
— Сестре вашего отца? Той, что покончила жизнь самоубийством, когда была еще совсем юной?
— Да.
Комната тонула в темноте, и Джон повел плечами. Они опять замолчали, пока не заговорил священник:
— Но, я думаю, сэр, было что-то еще. Вы рассказали нам только саму легенду.
— Умирали совсем маленькие дети — наследник всегда находился в опасности, и это происходило слишком часто для простой случайности.
— А ребенок, который появился на свет, чтобы умереть?
Джон с любопытством посмотрел на священника:
— Откуда вы знаете?
— Он кое-что оставил в память о себе.
— Кто же это был? — спросила Елизавета.
— Лорд Чарльз Ховард — внук четвертого графа из Норфолка. Я нахожусь с ними в родстве через Генри Уэстона, который женился на Дороти Эрундел.
Фамилия Ховард живо напомнила Елизавете Амелию. Вместе с мыслью о том, насколько часто пересекались пути Уэстонов и Ховардов на протяжении многих лет, пришла и уверенность, что с подругой что-то случилось. Она не видела ее с тех пор, как уехала из Малверна, но предчувствие говорило ей, что эта хрупкая жизнь прервалась и больше не источает света.