– Насколько я понимаю, это… хорошая новость, да?
Марко уверенно кивнул. Он даже позволил себе суровую улыбку, выражавшую его удовлетворение этой новостью.
– Самая лучшая.
У Стефани появилось ощущение, что мир перевернулся вверх дном. Если все это время объектом преследования Марко был не Филип Янг, то кого Марко хотел наказать в таком случае? Может, с самого начала его жертвой была именно она, Стефани?
– Я ничего не понимаю, – пробормотала Стефани.
– А тебе и не надо ничего понимать, – безмятежно отозвался Марко. – Предоставь это мне. Ты должна только знать, что эта новость является хорошей и для тебя. Твое заточение закончилось. Сегодня можешь отправляться домой.
Как просто! – подумала Стефани. Неужели это возможно? Или он играет с моими эмоциями как кошка с мышкой – перед тем как нанести смертельный удар?
– Ты не шутишь? – неуверенно спросила она.
– Шучу? – Марко был потрясен тем, что Стефани задала ему этот вопрос. – Разумеется, нет. Я не стал бы говорить тебе это, если бы у меня на уме было что-то другое.
Но Стефани по-прежнему мучили сомнения. Она не могла понять, почему Марко, пойдя на похищение, что, по сути, является преступлением, продержав ее в этом доме более суток, легко и быстро согласился отпустить свою пленницу.
Марко достал из ящика ножи и вилки.
– Ты можешь уехать отсюда в любое время. Но сначала тебе надо поесть, я думаю. А после этого поедешь домой.
Поедешь домой. Вчера вечером эти слова прозвучали бы для Стефани самой прекрасной музыкой в мире, но сегодня, сейчас – стали последней каплей для ее напряженного состояния. Стефани как будто ударили по лицу, когда она уже лежала на земле. Стефани не понимала, что с ней происходит, лишь ощущала, как у нее в голове возникают одна за другой мысли, громоздятся друг на друга и мешают ей получить удовольствие оттого, что она скоро будет дома. С каждым мгновением Стефани чувствовала себя все более одинокой и несчастной.
Ехать домой – к чему? К неприятностям, которые создал ее отец, и быть свидетелем того, как его арестуют за присвоение чужих денег? Чтобы смотреть, как ее мать, слабая, больная женщина, узнав о немыслимых долгах мужа, умирает на глазах от потрясения?
А что будет со мной? – подумала Стефани, сжавшись от страха. Что ждет меня в будущем? Ни Филипа, ни замужества… ни Марко.
Глаза заволокло горячей горькой влагой. Стефани не хотела, чтобы Марко видел ее слезы. Отодвинув стул, она поднялась и, едва переставляя плохо слушающиеся ноги, побрела к двери.
– Стефани! – окликнул Марко. – Куда ты отправилась?
– Собирать вещи, – пробормотала она, не оборачиваясь. – Ты сказал, что я могу ехать домой.