А через минуту море охватило рябью. И – возник тихий-тихий шёпот, идущий отовсюду сразу… будто кто-то пересыпает серый пепел из ладони в ладонь…
Первым очнулся капитан. Император слышал, как он отдавал команды. Как бегут-торопятся матросы. Как тимпан удвоил частоту ударов – теперь он бил звонко, днёвно… и вёсла таранили воду, возмущённую, бурлящую.
– Государь… – рядом встал Горгоний. – Похоже на землетрясение. Если пойдёт волна…
Император взял его за руку. Пальцы старого чародея были холоднее льда.
– Разве мы успеем что-нибудь сделать? – спросил он.
– Мы должны попробовать. Обязаны. Идёмте на корму. Там мы не помешаем морякам.
– А не суета ли это, учитель? – спросил император.
– Идёмте, – повторил тот.
На корме уже стояли все свитские чародеи, и Калистрат быстро-быстро чертил по доскам палубы меловые знаки…
Император с первого взгляда понял, что они собираются сделать.
– Нет, братья, – поднял он руку. – Или мы спасёмся вместе, или вместе погибнем. Это, – он махнул на знаки, – убрать. Будем крепить корабль. И – положимся на судьбу.
– Мы слишком близко от берега, – сказал Горгоний.
– Будем крепить корабль, – с нажимом повторил император.
Горгоний вдруг улыбнулся:
– Ты был неплохим учеником, брат Арий. Кое-чему я тебя научил… да и жизнь научила…
Жизнь научила, согласился император молча. Горгоний быстро и умно распределял между чародеями части корабля. Тебе, брат Арий – левый борт от мачты до кормы…
Он положил руки на фальшборт, заставляя упрямое дерево корабля ожить и подчиниться. Оно просыпалось с неохотой, с болью. Оно скрежетало бы зубами, если бы имело зубы. Но наконец – ответило.
Дромон медленно, но верно становился живым существом. Хотя бы на время.
Император ощущал его волю к жизни и его страх.
Из чудовищного далёка слышались команды капитана. Дромон терпел его, но не любил. Капитан казался ему погонщиком с острой пикой.
Вёсла убрать! Порты закрыть!
Засовы! Засовы проверить!
Мачты – руби! За борт!
Малый плавучий якорь!
Каким-то другим своим существом император отвлёкся от ожившего корабля и посмотрел вперёд. Быстро, ненормально быстро клубилась светящаяся туча. Из неё непрерывно лились молнии. А чуть ниже…
Чуть ниже качался тёмный гребень волны. Местами на нём вспыхивала пена.
Волна казалась крепостной стеною. Так её видит идущий на приступ солдат.
До волны было ещё далеко, когда корабль охнул протяжно, стал стремительно проваливаться вниз – и скользить, скользить туда, к волне…
Руки и ноги императора – и остальных чародеев, он чувствовал их так же, как себя, – срослись с деревом борта и палубы. Теперь оторвать их можно было лишь с мясом или со щепой…