Мелитта зашевелилась на своей лежанке. Тихо, тихо, прошептала Отрада, только не просыпайся… Мелитта послушно затихла.
Постель была слишком душной. Отрада быстро смирилась с необходимостью сетчатого полога – от комаров; но ей так и не удалось заставить нянек переменить перину на волосяной матрац.
После всего… смешно. Она боялась даже простыней.
Боялась испачкать их собой…
А ведь не было ничего такого… пачкающего. Можно сказать, вообще ничего не происходило: её со всеми возможными удобствами и даже с определённым почётом содержали в лагере, разбитом на плоской вершине невысокой горы, этакого острова посреди болот; множество таких же гор виднелось по сторонам, и Тальбо Серое Перо, пожилой одноглазый воин, приставленный к ней в качестве дядьки, говорил, что трудно найти более недоступные для некрылатых участки суши…
Зато крылатые чувствовали себя здесь отменно. Часто прилетали высокородные Иргуташкхерронго-чрокхи; в один из дней их собралось до двадцати. Отрада понимала, что решается её судьба, может быть, и самая жизнь – но не испытывала никакой тревоги. Может быть, потому, что полюбила гулять вдоль края обрыва и заглядывать в манящую бездну. Это ведь совсем недолго, говорила она себе.
Разбежаться…
Предатель попался ей на глаза лишь однажды. Усталого, оборванного, его затащили наверх в верёвочной люльке. Он о чём-то поговорил с Бейлем Крутым Склоном и через несколько часов отправился обратно – вниз. Надо полагать, он продолжал безуспешные поиски спящего кесаря.
И случились дни, когда на горе они остались вдвоём: она сама и дядька Тальбо. Остальные улетели на похороны погибшего мастериона. Тогда Тальбо по-настоящему прокатил её на птице…
Первый раз – было не в счёт. Отраду напоили чем-то дурманящим, связали… это она ещё помнила. Потом пришла в себя уже в шатре. Тошнило страшно, и разламывалась голова…
Полёт с Тальбо запомнился навсегда! Он хоть и прихватил её ремнём к жёсткому седлу, – но, по его словам, все начинающие летать привязываются, да и опытные летуны не чураются этого – при дальних, скажем, перелётах. Конечно, она была тяжеловата для птицы, и ни о каком дальнем перелёте речи быть просто не могло – но до соседнего острова… почему бы нет? Спокойная птица Шу – "курица" – разбежалась – Отрада вцепилась в луку седла – и взлетела следом за Бохо, "петушком", которым правил Тальбо. И тут же внизу разверзлась зелёная бездна!
Отрада кричала, но это был ликующий крик.
Потом она осторожно, по частям, стала впускать в себя впечатления… нет, осторожно – неправильное слово, осторожности в этом не было ни пылинки; а – мелкими глотками, чтобы дольше, дольше…