Клодин мысленно возвращалась в тот вечер, когда он прискакал к ней домой с израненными руками и сообщил, что замок теперь принадлежит Розелле. Он был напряжен и сдержан, не ответил на ласковые объятия Клодин, но она приписала это шоковому состоянию от удара по его гордости и сердцу. В последующие дни Себастьен снова стал прежним, таким же любящим и нежным, хотя в глазах застыла печаль о потерянном замке. Однажды он захотел заняться любовью, но с тех пор, как отец Клодин узнал о распутном поведении дочери, за ней неустанно следила зоркая пожилая наставница. Тем не менее Клодин нужно было ускользнуть из дома в залитый лунным светом сад и встретиться там с Себастьеном, умолявшим о встрече. Ее объятия могли бы дать ему утешение и облегчение. Возможно, в первый и последний раз он обратился к ней за настоящей любовью и поддержкой, которые спасли бы их обоих от ужасного отдаления друг от друга. Но Клодин отказала ему.
Теперь она поняла, что может потерять Себастьена, и во всем винила только себя. Клодин нарочно выбросила из головы воспоминания о том, как Себастьен танцевал с Розеллой в день свадьбы, словно та была невестой, а он обезумел от желания. Однако она не могла притворяться слепой и не замечать, какими глазами ее муж смотрит на Розеллу уже после возвращения из путешествия. Клодин не укоряла его за это, зная, что сама выглядит болезненно и блекло. Ее волосы потускнели, а тело распухло до гротескных размеров. Но она не собиралась сдаваться и пыталась снова завоевать внимание мужа. Единственное, что она смогла сделать, – хвататься за любую возможность и быть любящей, веселой и очаровательной, насколько позволяло ее положение. Это поможет Себастьену понять, что, став снова стройной, здоровой и красивой, она превратится в прежнюю Клодин, в чьих объятиях он однажды лежал удовлетворенный и счастливый, нашептывая нежные слова и лаская кончиками пальцев ее тело.
Погруженная в размышления о Себастьене, Клодин молчала, когда они с Розеллой сели в открытый экипаж, но скоро радость от того, что они выехали за ворота замка, взяла верх над невеселыми мыслями. Клодин развеселилась и раскраснелась, махая рукой деревенским детишкам, которые бежали за каретой, пока самый маленький не споткнулся и не разбил коленку. Тогда Клодин приказала остановиться, вышла из экипажа и, осмотрев рану, перевязала ее своим накрахмаленным носовым платком.
Она наслаждалась каждой минутой, проведенной в обществе Филиппа. Втроем они сидели в тенистом саду. Хозяин показывал гостьям альбомы с карандашными и акварельными зарисовками Мартиники и даже фотографии живописного острова. Клодин заметила, как очарована Розелла видами огромных бухт, старых плантаторских домов, сахароперерабатывающих заводиков, загорелых рыбаков в странных остроконечных шляпах и бесконечным разнообразием экзотических деревьев и цветов. Клодин подумала, что ее подруга рассматривает картинки, думая о дедушке и матери, которые, должно быть, видели эти пейзажи и гуляли по этим пустынным пляжам. Сама же Клодин больше всего радовалась интересу Филиппа к ней и ее высказываниям. Гостьи и хозяин вели легкий, приятный разговор, от души веселились и смеялись.