— О, Валентиныч. Я бы тоже на тебя в таких чоботах посмотрел, — заржал молодой.
— Хватит скалиться, — пожилой явно находился в стадии принятия решения. — Ладно, иди, только ноги не поломай.
Обрадованная столь быстрой развязкой Лена, забыв про сведенные судорогой стопы, резво поковыляла прочь.
— Нет, все-таки у баб мозг где угодно, только не в голове, — с сочувствием пробасил пожилой, глядя вслед прихрамывающей девушке.
В автобусе она обрушилась на ближайшее сиденье и со стоном вытянула ноги. Удостоверившись, что в салоне почти пусто, Лена воровато оглянулась и стянула сапожки, с наслаждением пошевелив пальцами. Ногам сразу стало холодно, но какая это была ерунда по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.
— Ну как? — встретила ее мама, открывшая двери, едва только Лена поднесла палец к звонку.
— Никак, не дошла я, — она печально оглядела совсем новую обувь. Надеть эти сапоги она никогда больше не сможет, а жаль.
— Что значит «не дошла»? — потребовала уточнений Вероника Федоровна. — Упала по дороге или денег не хватило, чтобы доехать? Или струсила?
— Не угадала, — Лена, морщась, помассировала ноги. — Меня чуть не забрали в милицию. Я испугалась и вернулась.
— Так я и знала! — мама в ужасе прикрыла ладошкой рот. — Он связался с криминалом! Этого надо был ожидать. Я с самого начала подозревала именно такой вариант, но не стала тебя расстраивать раньше времени…
— Мам, Иван здесь ни при чем. Я даже не дошла до общежития. Мой внешний вид почему-то не устроил патруль на улице.
— А я говорила: с таким разрезищем порядочные девушки не ходят. Правильно, теперь хоть зашьешь это позорище.
— И не подумаю, — огрызнулась Лена, переместившись в комнату.
— И что, мы так и будем жить в неведении?
— Мама, кто это «мы»?
— Ты, я и мой внук.
— А-а, — протянула Лена.
— Бэ, — не сдалась мама. — Ребенка надо растить, это и раньше было дорого, а теперь вообще цены немыслимые. Ты хочешь повторить мою судьбу?
— А чего плохого в твоей судьбе? И, может, уже пришло время рассказать мне о моем отце?
— Нечего рассказывать, — мама помрачнела и быстро ушла в кухню.
— Нет, хватит отлынивать от ответа! — взвилась Лена. — Сколько лет можно тянуть с этой мыльной оперой! Я имею право знать, и я не понимаю…
— Надеюсь, что никогда и не поймешь! — закричала мама. Лена в страхе смотрела на ее исказившееся лицо и злые слезы, градом лившиеся по щекам. — Когда через много лет твой ребенок придет к тебе с таким же вопросом, подумай, что ты ему скажешь?! Что?! Что ты сможешь ответить? Что в твоей жизни было двое мужчин, но теперь ни одного нет, а кто отец, одному богу известно? Ты сможешь такое сказать своему ребенку? А тебе придется, если ты не найдешь в себе смелости ответить за свой поступок. Ты даже не доехала до общежития, ты сразу сдалась! Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, пока сама не разберешься со своими проблемами!