Хилари отдернула руку.
— На каком основании ты решил, что имеешь право указывать, что мне делать, а что — нет?
— Скоро мы станем мужем и женой, поэтому можем выдвигать друг другу какие-то требования, — вновь хватая ее за запястье, произнес Эдвин.
— Ты уверен, что мы станем мужем и женой? — выпалила Хилари. — Лично у меня к этому пропала всякая охота! Я чувствую себя так отвратительно, что, если ты сейчас же не оставишь меня в покое, заору на весь зал!
— Я никогда не оставлю тебя в покое, так и знай! — ответил Эдвин. — И если тебе хочется орать, ори на здоровье. Делай что угодно, только не строй глазки другим мужчинам. Когда я вижу это, просто дурею.
— Мне плевать! — провозгласила Хилари. — Когда я узнала о твоем романе с Глэдис, тоже чуть не сошла с ума!
Эдвин громко рассмеялся.
— Роман? Хилари, чего-чего, а романа у нас с Глэдис никогда не было!
— Не принимай меня за круглую дуру! — повышая голос, потребовала она. Хорошо, что никто не слышал их перепалки. Громко звучала музыка, и гости танцевали. Только Томас, оставшийся у ближайшего столика, мог догадываться о том, что они до сих пор выясняют отношения.
— За дуру? В последнее время я только и делаю, что пытаюсь вести себя с тобой как можно более уважительно… — пробормотал Эдвин.
— Как давно вы были помолвлены? — спросила Хилари, гордо вскинув голову и немного пошатнувшись.
Эдвин раздраженно ухмыльнулся.
— Тебе больше не следует пить.
— Хочешь сказать, что я пьяна? — Она смотрела на него с вызовом.
— Я хочу сказать, что ты выпила чересчур много шампанского, — поправил ее Эдвин.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила Хилари. — Когда вы с Глэдис объявили о своей помолвке?
Эдвин тяжело вздохнул.
— Разве это так важно? Хилари зло рассмеялась.
— Тебе кажется, это пустяк?
— Нет, но ты не все понимаешь… — Он покачал головой. — Хорошо, я отвечу тебе: мы были помолвлены шесть месяцев, а расторгли помолвку совсем недавно… Но я должен многое тебе объяснить. Наши с Глэдис отношения отличались от…
Хилари подняла вверх руки, давая ему понять, что больше ничего не желает знать.
— Давай прекратим наш разговор, — странно тихим голосом произнесла она.
Последующий час показался ей истинной пыткой. Приходилось ходить по залу, разговаривать с гостями, почти не слыша и не видя их, улыбаться и даже терпеть рядом с собой Эдвина. А душа ее рвалась на куски и металась от боли.
Лишь когда гости разошлись, она устало опустилась на стул и дала волю чувствам. По ее щекам потекли прозрачные соленые струйки.
— Умоляю тебя, перестань! — воскликнул Эдвин, опускаясь перед ней на корточки.