Через несколько дней Фредерик Ларсан, который так же, как и мы, был удивлен и заинтригован появлением в замке американца и немедленно навел о нем справки, рассказал мне, что г-н Ранс стал пить только лет пятнадцать назад, то есть после отъезда из Филадельфии профессора и его дочери. А в ту пору, когда Станжерсоны жили в Америке, они дружили и часто встречались с Артуром Рансом, одним из самых известных френологов[11] Нового Света. Благодаря новым замысловатым опытам, он сумел значительно двинуть вперед науку Галла[12] и Лаватера[13].
И наконец, к чести Артура Ранса и в объяснение того радушия, с каким он был принят в Гландье, следует сказать, что когда-то американский ученый оказал мадемуазель Станжерсон огромную услугу, с риском для собственной жизни остановив на полном скаку лошадей, которые вдруг понесли ее экипаж. Возможно даже, что это событие послужило в каком-то смысле поводом для своего рода дружбы, связавшей на короткое время Артура Ранса и дочь профессора, однако все это не давало ни малейшего основания усматривать тут некую любовную историю.
Откуда Фредерик Ларсан почерпнул эти сведения – неизвестно, но он, похоже, почти не сомневался в их достоверности.
Если бы в тот момент, когда Артур Ранс присоединился к нам в харчевне «Донжон», нам были известны все эти подробности, возможно, его присутствие в замке не заинтриговало бы нас сверх меры, но зато наверняка возбудило бы и без того повышенный интерес к новому персонажу. Американцу было лет сорок пять или около того. На вопрос Рультабия он ответил весьма просто:
– Узнав о покушении, я отложил свой отъезд в Америку. Прежде чем уехать, я хотел удостовериться, что жизнь мадемуазель Станжерсон вне опасности, и уеду я только после того, как она окончательно поправится.
Затем Артур Ранс неожиданно разговорился, избегая при этом отвечать на некоторые вопросы Рультабия. Например, поделился с нами, хотя мы его об этом и не просили, своими собственными идеями относительно случившегося несчастья, причем, насколько я понял, его идеи почти полностью совпадали с мыслями самого Фредерика Ларсана, то есть, иными словами, американец тоже полагал, что г-н Робер Дарзак был каким-то образом замешан в этом деле. Правда, он его не называл, и все-таки не требовалось большого ума, чтобы распознать, что кроется за его словами. Он сказал, что ему известны усилия, прилагаемые юным Рультабием для того, чтобы распутать запутанный узел драмы Желтой комнаты. А также сообщил нам, что г-н Станжерсон поведал ему о событиях, которые произошли в загадочной галерее.