– Если вы увидите раньше меня, – наставлял меня мой друг, – вы должны меня сразу же предупредить. А увидите вы раньше меня в том случае, если убийца проникнет в правую галерею любым другим путем, кроме сворачивающей галереи, так как вам будет видна вся правая галерея, а я буду видеть только сворачивающую галерею. Чтобы предупредить меня, вам придется всего лишь отпустить шнурок, который держит занавес на окне правой галереи, расположенном рядом с темным чуланом. Занавес сразу же упадет и закроет окно, образовав темный квадрат там, где был квадрат света, ведь галерея-то освещена. Для этого вам надо всего-навсего протянуть руку из темного чулана. Я же из сворачивающей галереи, которая образует прямой угол с правой галереей, буду видеть через окна сворачивающей галереи все световые квадраты, образуемые окнами правой галереи. Если интересующий нас светлый квадрат станет темным, я пойму, в чем дело.
– И тогда?
– Вы увидите меня на углу сворачивающей галереи.
– И что мне в таком случае делать?
– Вы тотчас же направитесь ко мне вслед за убийцей, но я уже буду рядом с ним и увижу, вписывается ли его лицо в круг…
– …подсказанный вам здравым смыслом, – закончил я, едва заметно улыбнувшись.
– Чему вы улыбаетесь? Тут нечему… Хотя, впрочем, веселитесь, пользуйтесь последними оставшимися у вас минутами, ибо, клянусь вам, такой возможности у вас скоро уже не будет.
– А если человек этот опять ускользнет?
– Тем лучше! – невозмутимо молвил Рультабий. – Я вовсе не стремлюсь схватить его, он сможет убежать, скатившись по лестнице, через вестибюль первого этажа… Произойдет это раньше, чем вы успеете дойти до площадки, ведь вы будете в самом конце галереи. Ну а я, конечно, позволю ему уйти, но только после того, как увижу его лицо. Это все, что мне нужно: увидеть его лицо. В дальнейшем я сумею устроить так, чтобы он умер для мадемуазель Станжерсон, даже если он останется жив. Если же я схвачу его живым, мадемуазель Станжерсон и господин Робер Дарзак, возможно, никогда не простят мне этого! А мне хотелось бы сохранить их уважение – это славные люди. Когда я увидел, как мадемуазель Станжерсон наливает снотворное в стакан своего отца, чтобы этой ночью его не разбудил разговор, который должен у нее состояться с ее убийцей, мне стало ясно – да и вы должны понять это, – что ее признательность по отношению ко мне будет весьма сдержанной, если я приведу к ее отцу человека из Желтой комнаты и загадочной галереи, – ведь руки-то у него будут связаны, зато язык развязан! Может, это величайшее счастье, что тогда, в загадочной галерее, человек этот растворился, словно по волшебству! Я понял это той ночью, увидев посветлевшее вдруг лицо мадемуазель Станжерсон, после того как она узнала, что он исчез. Да, я понял: чтобы спасти несчастную, необходимо не столько поймать этого человека, сколько заставить его молчать любым способом. Но убить человека!.. Убить человека не так-то просто. К тому же это уже не мое дело… Вот разве что он сам даст мне повод!.. С другой стороны, заставить его молчать, не добиваясь признаний от дамы… Это трудная задача, тут надо отгадать все, не зная ничего!.. К счастью, мой друг, я угадал… или, вернее, нет, я постиг все путем рассуждений… и потому сегодня ночью я хочу только одного: увидеть его лицо, которое должно вписаться…