, то есть, иными словами, тот, кто соединял в одном лице
и собственное «я» и убийцу!.. Почему же раньше-то я до этого не додумался? Да просто потому, что это раздвоение личности происходило не на моих глазах. С кем же из нас четверых, замкнутых внутри этого круга, мог сдваиваться убийца, причем так, что я этого не замечал? Конечно, не с теми, кого в тот или иной момент я видел
отдельно от убийцы. Так, например,
в одно и то же время я видел в галерее господина Станжерсона и убийцу, папашу Жака и убийцу, себя и убийцу. Значит, убийцей не могли быть ни господин Станжерсон, ни папаша Жак, ни я сам! Впрочем, если бы я был убийцей, то уж наверняка знал бы об этом – не правда ли, господин председатель?.. А вот видел ли я в одно и то же время Фредерика Ларсана и убийцу? Нет!.. Нет!.. Прошло две секунды, в течение которых я потерял убийцу из виду, так как он добежал до стыка двух галерей – о чем, впрочем, я писал в своих заметках –
на две секунды раньше, чем господин Станжерсон, папаша Жак и я. Этого Ларсану было вполне достаточно, чтобы укрыться в сворачивающей галерее, одним движением сорвать накладную бороду, повернуться и тут же наткнуться на нас, сделав вид, будто он преследует убийцу… Боллмейер и не такое еще проделывал! Вы, конечно, сами понимаете, что для него не составляло никакого труда менять свою внешность и являться с рыжей бородой к мадемуазель Станжерсон, а к почтовому служащему – с темно-русой бородкой, делающей его похожим на господина Дарзака, которого он поклялся погубить. Да, здравый смысл заставил меня соединить воедино эти два персонажа, или, вернее, обе их половинки, которые мне ни разу не доводилось видеть вместе
в одно и то же время: Фредерика Ларсана и преследуемого мной незнакомца… И тогда передо мной предстало таинственное, необычайное существо, которое я разыскивал: убийца.
Это открытие потрясло меня. Я попытался взять себя в руки и успокоиться, занявшись немного осязаемыми, видимыми следами, то есть теми самыми внешними уликами, которые до тех пор вводили меня в заблуждение и которые теперь надо было естественным образом включить в круг, начертанный моим здравым смыслом, начав при этом с нужного конца.
И прежде всего надо было еще и еще раз проверить основные внешние улики, помешавшие мне в ту ночь распознать во Фредерике Ларсане убийцу:
1. Я застал незнакомца в спальне мадемуазель Станжерсон и, бросившись в комнату Фредерика Ларсана, увидел его опухшим от сна.
2. Лестница.
3. Я поставил Фредерика Ларсана в конце сворачивающей галереи, сказав ему, что собираюсь проникнуть через окно в спальню мадемуазель Станжерсон, с тем чтобы попытаться захватить убийцу. И что же? Вернувшись в спальню мадемуазель Станжерсон, я обнаруживаю там моего незнакомца.