Прежде всего г-н Дарзак бросил взгляд на папашу Жака. Но тот не обращал на нас ни малейшего внимания, занятый своим делом у другого окна… Тогда жених мадемуазель Станжерсон достал бумажник, дрожащей рукой сунул туда обгоревшую бумажку и горестно вздохнул:
– Боже мой!
Тем временем Рультабий забрался в камин, то есть, иными словами, стоя на кирпичах одной из печей, он внимательно разглядывал каминную трубу, сужавшуюся вверху и в пятидесяти сантиметрах над его головой полностью закрывавшуюся чугунными плитами, вделанными в кирпичи, оставлявшими проход только для трех трубочек диаметром в пятнадцать сантиметров каждая.
– Здесь пройти невозможно, – заявил молодой человек, соскакивая оттуда. – Впрочем, даже если он и попытался бы это сделать, вся эта арматура оказалась бы на полу. Нет, нет! Искать надо не здесь…
Затем Рультабий исследовал мебель и открыл дверцы шкафов. Потом настал черед окон, которые он объявил «непреодолимыми» и «непреодоленными». У второго окна он застал папашу Жака, сосредоточенно что-то разглядывавшего.
– Ну, папаша Жак, что вы там такое увидели?
– Да вот гляжу на человека из полиции, который все время кружит вокруг пруда… Еще один хитрец нашелся, только и он не лучше других!
– Вы не знаете Фредерика Ларсана, папаша Жак! – заметил Рультабий, печально покачивая головой. – А то бы не говорили так… Если есть здесь человек, способный отыскать убийцу, так это, без сомнения, он!
И Рультабий тяжело вздохнул.
– Прежде чем найти его, неплохо бы знать, как мы его упустили, – упрямо буркнул папаша Жак.
Но вот, наконец, мы добрались до двери Желтой комнаты.
– Вот она, дверь, за которой кое-что произошло! – торжественно провозгласил Рультабий, что при любых других обстоятельствах прозвучало бы комично.
Глава VII, В КОТОРОЙ РУЛЬТАБИЙ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ЭКСПЕДИЦИЮ ПОД КРОВАТЬ
Толкнув дверь Желтой комнаты, Рультабий остановился на пороге и с волнением произнес слова, которые мне суждено было понять лишь потом:
– О! Духи дамы в черном!
В комнате было темно.
Папаша Жак хотел открыть ставни, но Рультабий остановил его:
– Разве драма разыгралась в полной темноте?
– Нет, молодой человек, я этого не думаю. Мамзель требовала, чтобы у нее на столе всегда горел ночник, и это я зажигал его по вечерам, перед тем как ей лечь спать… Да чего там! Я, можно сказать, был ей заместо горничной по вечерам! Настоящая-то горничная приходила только утром. Мамзель работала допоздна… ночью!
– Где стоял стол с ночником? Далеко от кровати?
– Далеко.
– А не могли бы вы сейчас зажечь ночник?
– Ночник разбился, и масло все пролилось, когда упал стол. Да все так и осталось, как было. Давайте я открою ставни, и вы сами увидите…