Тайна желтой комнаты (Леру) - страница 98
Она здесь, та, от которой пахнет «духами дамы в черном»… Наконец-то я вижу ее в той самой комнате, в ее спальне, где она не пожелала меня принять после первого покушения… в той комнате, где она отмалчивалась все это время да и теперь продолжает хранить молчание. С того самого рокового часа в Желтой комнате мы непрестанно кружим вокруг этой незримой, безмолвной женщины, чтобы узнать то, что знает она. Наше стремление, наша жажда узнать это должны причинять ей новые муки. И кто знает, быть может, проникновение в ее тайну послужит причиной иной драмы, еще более ужасной, чем та, которая разыгралась здесь? Кто поручится за то, что она не умрет от этого? Хотя она уже чуть было не умерла… А мы так ничего и не знаем… Вернее, есть такие, кто ничего не знает… Но я… Если я узнаю – кто, я буду знать все… Кто же это? Кто? Кто?.. А не зная – кто, я вынужден молчать из сострадания к ней, ибо она-то, несомненно, знает, каким образом ему удалось бежать из Желтой комнаты, знает и все-таки молчит. Так имею ли я право что-либо говорить? Когда я буду знать – кто, я поговорю с ним, только с ним!
Теперь она на нас глядит, глядит откуда-то издалека… словно нас и нет здесь, в ее спальне… Но вот, наконец, г-н Станжерсон нарушает молчание. Г-н Станжерсон заявляет, что отныне он уже не покинет свою дочь. И напрасно та пытается противостоять его воле, г-н Станжерсон непоколебим. Этой же ночью он останется здесь, переселится в апартаменты дочери. Затем, охваченный тревогой за ее здоровье, он упрекает ее – зачем она поднялась… А дальше сбивается вдруг на детский лепет… улыбается ей и уже не помнит, что говорит, что делает… Знаменитый профессор теряет голову… Он повторяет несвязные слова, которые свидетельствуют о полном смятении его чувств и мыслей… Впрочем, все мы испытываем то же самое. И тут мадемуазель Станжерсон произносит совсем простые слова:
– Отец! Отец!
Но в голосе ее звучит такое страдание, что тот разражается рыданиями. Папаша Жак начинает сморкаться, даже сам Фредерик Ларсан и тот вынужден отвернуться, чтобы скрыть волнение. Я тоже больше не могу… и уже ни о чем не думаю, ничего не чувствую, превратился в какое-то одноклеточное существо. Сам себе противен.
С момента покушения в Желтой комнате Фредерик Ларсан, так же как и я, впервые встретился с мадемуазель Станжерсон. Так же как и я, он настоятельно просил разрешения расспросить несчастную, но и его, как и меня, тоже не приняли. Ему, как и мне, все время отвечали одно и то же: мадемуазель Станжерсон слишком слаба и не может принять нас, допросы судебного следователя и без того утомили ее и так далее… Тут явно чувствовалось нежелание помочь нам в расследовании, причем меня это нисколько не удивляло, тогда как Фредерик Ларсан каждый раз поражался. Правда, у нас с Фредериком Ларсаном были совершенно разные концепции относительно преступления…