Они вступили в более респектабельный квартал, и сторож, прохаживающийся по улице, окинул их подозрительным взглядом.
— Послушай, — снова заговорил Даффид. — Если ты не можешь выбросить ее из головы и не можешь поговорить с ней, почему бы тебе не написать ей письмо?
Эймиас резко остановился и повернулся к нему.
— По крайней мере, ты дашь ей знать, что у тебя на уме, — продолжил Даффид. — Верно? И тебе не придется встречаться с ее отцом или забирать ее с собой. Это даже лучше чем разговор. Слово, как известно, не воробей, а чтобы изложить свои мысли на бумаге, нужно все тщательно взвесить. К тому же, поскольку ее не будет рядом, гормоны не будут мешать тебе думать. И не забудь подписаться другим именем, чтобы старик не догадался, что письмо от тебя.
Эймиас хлопнул его по плечу: — Даффид! Ты гений. Даффид пожал плечами:
— Стараюсь. Ну а теперь мы можем прекратить эту прогулку?
Эймиас откинулся на стуле и потянулся к чистому листу бумаги. Три листка он уже выбросил, не написав и пары слов. Он заранее продумал все, что хотел сказать, но, взявшись за перо, обнаружил, что чернила высохли, пока он сидел в ожидании вдохновения.
Нужно сочинить такое вступление, чтобы оно заинтриговало ее, прежде чем она посмотрит на подпись внизу страницы и разорвет письмо в клочки, не начав читать. Более того, он должен найти способ объяснить ей свое поведение.
Эймиас отложил перо и запустил пальцы обеих рук в волосы. Как он может это сделать, когда он сам себя не понимает?
Он сказал Даффиду, что недостаточно её знает. Бессовестная ложь! С первого взгляда между ними возникла невидимая связь. И она только окрепла за ночь, которую они провели вместе. Каждый день он с нетерпением ожидал встречи с Эмбер. Эта связь существовала, когда они целовались, делая наслаждение небывало острым, и осталась в его сердце, причиняя боль, после того как он уехал.
Она знала его так же хорошо, как и он ее. Эймиас мог поклясться в этом. Он пытался противиться своим чувствам, но безуспешно. И дело не только в красоте и соблазнительности Эмбер. Она понимала его шутки, как никто другой, схватывая на лету каждое его замечание. Разговаривая с ней, он не чувствовал себя так, словно плывет против течения, как это бывало с хорошенькой, но недалекой Грейс и многими другими женщинами из его прошлого. Конечно, он желал Эмбер. Но он получал удовольствие от самого факта общения с ней, чего никогда не испытывал ни с одной из своих любовниц или случайных подружек.
Он не знает Эмбер? Да это просто смешно! Он знает, что она любит читать, гулять, плавать и смеяться. Просто удивительно, чтобы женщина читала так много. Это делало все, что она говорила, настолько интересным, что он порой забывал, что разговаривает с женщиной.