— Но если ты когда-нибудь захочешь уехать, — медленно произнес Тремеллин, — не думай, что ты в долгу перед нами. Ты сполна за все расплатилась.
— Это невозможно, — возразила Эмбер, покачав головой. — Когда я думаю об уготованной мне судьбе… Безымянная кроха, блуждающая по берегу после кораблекрушения, без единого свидетельства, которое могло бы пролить свет на то, кто она или откуда. Меня ожидал работный дом, если не что-нибудь похуже.
Она помедлила в нерешительности. Это был необычный разговор, спокойный и непринужденный. Они были одни ночью и разговаривали как равные. Нельзя сказать, чтобы Тремеллин был недосягаем в другое время. Щедрый и снисходительный, он всегда относился к ней как к собственной дочери. Однако для девочек он был скорее судьей или наставником, чем товарищем. А этой ночью они беседовали, словно двое старых друзей. Эмбер ликовала.
Ее чувства к опекуну не ограничивались благодарностью, она любила и уважала Хьюго Тремеллина. Как, впрочем, и большинство местных жителей. Он был душой компании, собиравшейся по вечерам в гостинице, а мужчины, плававшие на его маленькой флотилии, считали его строгим, но справедливым хозяином. Склонный к полноте — за что Грейс постоянно поддразнивала отца, — с грубоватым обветренным лицом, Тремеллин не был красавцем, однако пользовался успехом у местных женщин. Он считался неплохой партией, но так и не женился во второй раз, предпочитая ни к чему не обязывающие отношения с доступными вдовушками или женщинами, которые были не прочь заработать лишнюю копейку, оказывая интимные услуги.
Он был снисходительным отцом для своей дочери и Эмбер, предоставляя воспитание девочек нянькам и горничным, а потом гувернанткам, научившим их читать, писать и разговаривать, как леди.
Но этим вечером, стоя в залитом лунным светом дворе, они разговаривали на равных. Возможно, потому, что Тремеллин видел, как задел его питомицу холодный прием, оказанный ей Эймиасом Сент-Айвзом. Эмбер пыталась скрыть интерес, мгновенно вспыхнувший у нее к импозантному незнакомцу, а затем боль от обиды, когда он отвернулся от нее. Однако Хьюго Тремеллин заметил и то и другое. Она была тронута его сочувствием и испытывала гордость от сознания, что он относится к ней как к взрослой.
И тут — возможно, из-за необычности столь доверительного разговора с человеком, которого она привыкла считать своим отцом, и потому, что ночь стирала многие грани — у Эмбер хватило духа сказать ему то, что она всегда хотела сказать, но не смела.
— Жаль, что я никогда не видела вашу жену, — тихо сказала она, — но в определенном смысле я рада, что вы настолько тосковали по ней, что решились взять меня, чтобы составить компанию Грейс, хоть она и была тогда совсем младенцем. Наверное, это очень плохо с моей стороны. Но мне не хочется даже думать о том, как сложилась бы моя судьба, если бы не вы.