— Ну и нечего думать об этом. И благодарить меня тоже не стоит. Итак, — решительно сказал Тремеллин, — что нам делать с молодым человеком? Следует ли мне поощрять его ухаживания за Грейс?
Эмбер было приятно, что он интересуется ее мнением; хотя сам вопрос причинил ей боль.
— Пусть все идет своим чередом. Никогда не узнаешь, что у тебя на крючке, не вытащив леску. — Тремеллин улыбнулся, услышав рыбацкую поговорку, как она и надеялась. — И потом, не стоит забывать, что Грейс не только добра, но и умна. Если он мошенник, она живо выведет его на чистую воду.
— А если не мошенник? — небрежно поинтересовался Тремеллин, пристально наблюдая за девушкой.
Она снова пожала плечами:
— Тогда будем считать, что появился еще один претендент на ее руку.
«И мне придется с тоской наблюдать за этим, — добавила она про себя, ощущая пустоту внутри. — Ну и пусть. В этом нет ничего нового».
Они постояли еще немного, глядя на круговорот звезд наверху, пока ночная сырость не напомнила им, что пора ложиться. Пожелав опекуну спокойной ночи, Эмбер вернулась к себе в комнату. На душе у нее стало легче, но в голове по-прежнему роились беспокойные мысли.
Тремеллин проводил девушку взглядом и еще долго смотрел ей вслед, когда она исчезла.
— О чем вы так долго разговаривали? — с любопытством спросила Грейс, когда Эмбер проскользнула в свою комнату и притворила за собой дверь.
Она сидела на постели Эмбер, уютно устроившись под одеялом.
Хмыкнув, Эмбер скинула халат и забралась на свою сторону постели.
— Кошмары замучили? — поинтересовалась она, зевая и натягивая на себя одеяло.
— Нет, просто слишком взволнована, чтобы спать.
Эмбер улыбнулась. Тремеллин был достаточно богат, чтобы у девочек были собственные спальни и кровати. Но Грейс, едва научившись ходить, завела привычку перебираться среди ночи в постель к Эмбер — чтобы переждать грозу, рассказать страшный сон, пожаловаться на сложный урок или наказание либо просто поболтать о предстоящих событиях или минувшем дне.
Сдвинув головы на подушках, они приглушенно переговаривались. Тремеллин, не раз, застававший их за этим занятием, улыбался и называл своими розами, белой и красной. Грейс была темноволосой, как отец, но хорошенькой, как ее покойная мать, с прямыми черными, как смоль волосами и темными глазами. Несмотря на цыганскую внешность, Грейс отличалась кротким нравом и любила проводить время за вышиванием в гостиной или в саду.
Зато Эмбер была импульсивной, склонной к перепадам настроения и необузданной, как цыганка, несмотря на аристократический цвет лица и янтарные волосы. Впрочем, волосы давно выгорели на солнце, окрасившись в золотистые тона, и только постоянные замечания Грейс спасали бледную кожу Эмбер от загара. Она прекрасно ездила на лошади, но предпочитала бродить по берегу, отыскивая принесенные морем сокровища. Грейс уверяла, что она ищет следы своей потерянной семьи, и, возможно, была права.