Эймиас кивнул:
— Конечно. Но может, в другой раз? — спросил он Грейс.
Ему показалось, что молодые люди затаили дыхание в ожидании ее ответа.
— О да, — радостно отозвалась Грейс. — Я буду рада.
— Чему? — поинтересовался молодой человек, когда она повернулась к вновь прибывшим.
Эймиас вдруг почувствовал себя намного старше, чем был на самом деле, и вообще лишним. Но если он сейчас повернется и уйдет, это будет равносильно признанию поражения.
— Как ваши успехи, мистер Сент-Айвз? — спросила Эмбер. — Узнали что-нибудь о своем тезке?
Эймиас с благодарностью повернулся к ней:
— К сожалению, ничего. Я уже начинаю терять надежду.
— Вы решили сдаться? — спросила она.
— Нет. Продолжу поиски, хотя шансы минимальны. Но я действительно хочу найти свою родню. Думаю, вы меня понимаете.
Эмбер кивнула:
— Еще бы. Но в моем случае это гиблое дело. Мне нечего предъявить, кроме разбитой лодки и собственной персоны, в качестве доказательства, что у меня когда-либо была семья. У вас, по крайней мере, есть воспоминания о матери и тетке и записки вашего отца.
Искусный лжец старается не злоупотреблять ложью, чтобы не сбиться, а Эймиас был очень искусным лжецом. Ему хватило секунды, чтобы придумать ответ.
— Да, но вся проблема в том, что я пытаюсь найти семью моей матери.
Эмбер печально улыбнулась:
— Простите меня, но я завидую вам. У меня нет ничего. Даже воспоминаний.
— Но вы были избавлены от страданий.
— Избавлена? — Она опустила ресницы, уставившись на свои колени, и заговорила так тихо, что ему пришлось придвинуться ближе. — А вы знаете, каково это заглядывать в лицо каждого незнакомца в надежде найти сходство? Почему-то большинство детей думают, что они похищенные принцы или принцессы, так, во всяком случае, говорила моя гувернантка. Лишь немногие согласны оказаться потерявшимися детьми рыбаков. Или нежеланным ребенком служанки, брошенным матерью из страха потерять работу. Чего я только не придумывала, каких только историй не прочитала. О Моисее, оставленном в камышах, о царе Эдипе, найденном на вершине горы…
Глаза Эймиаса изумленно расширились. Эмбер, видимо, почувствовала его реакцию и подняла взгляд.
— Вы полагаете, что добропорядочной девушке неприлично упоминать о таких вещах? Он женился на своей матери, не подозревая об этом. По-моему, это скорее трагическая история, чем непристойная. И потом, это классика.
Эймиас улыбнулся:
— Меня этим не шокируешь. Думаю, большинство классических произведений грешат непристойностями. Боги и богини вели себя примерно так же, как ведут себя принц и его приятели из высшего общества.