– Джош, бабушка только что вынула из духовки медовое печенье. – При звуках знакомого низкого голоса у Стефани дрогнуло сердце. – Если поторопишься, успеешь выпросить у нее штучку.
– Медовое печенье? – У Джоша загорелись глаза. – Бежим, Стефани! Спорим, я тебя обгоню!
– Беги один, Джош, мне надо поговорить со Стефани. И оставь нам хоть немножко!
Джош пулей вылетел из конюшни. Стефани нервно похлопала Зорьку по холке. Коул не замечал ее почти шесть недель, а теперь вдруг захотел поговорить. С чего бы это?
Коул потер усы. Он не знал, как начать разговор о том, что его мучило. Все эти недели его неотступно преследовали грустные глаза Стефани. Почему она грустит? Коул боялся, что знает причину.
– Что тебе нужно, Коул?
– Нам надо поговорить о том, что случилось в сторожке.
У Стефани сжалось горло, и она невольно прикрыла глаза. Память о той ночи сверкала в ее душе, словно драгоценный камень. При дневном свете он потеряет свой блеск.
Коул нерешительно откашлялся.
– Та ночь могла иметь последствия... – нерешительно начал Коул.
– Не волнуйся, – отрезала Стефани. – Никто ничего не подозревает. Твоя репутация, как и моя, чиста как стеклышко!
– Я не об этом. – Он досадливо вздохнул и решил зайти с другой стороны. – Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно.
– А ты... видишь ли, ты могла... а, черт! Ты не беременна? – Прямой вопрос был произнесен, и лицо Коула омрачилось.
Тихий вздох вырвался из груди Стефани. -Нет.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Через два дня после возвращения... словом, я точно не беременна.
Коул чувствовал страшное облегчение – и вместе с тем непонятную досаду.
– Слава Богу. Значит, жениться нам не обязательно.
Стефани отшатнулась, словно ее ударили.
Глаза ее потемнели от боли. У Коула отчаянно сжалось сердце.
– Я... я не то хотел сказать. Просто... мы же не знаем, кого и что ты оставила. – Он хотел рассказать ей о Джеймсе, – но слова застряли у него в горле. – Это было бы нечестно, – совсем смешавшись, закончил он.
– Я понимаю, что ты хотел сказать. Жаль, что ты не спросил меня раньше. – Она гордо выпрямилась и на негнущихся ногах пошла к дверям. – Столько времени волновался попусту.
– Стефани, погоди!
Но она лишь плотней запахнула пальто и вышла, не оглядываясь.
– А, ч-черт! – прорычал Коул и со всей силы треснул кулаком по мешку зерна. Вдруг ему послышался какой-то шум. Коул обернулся и всмотрелся в темный угол. От стены отделился Леви.
– Ты все слышал?
– Слышал. Похоже, вы со Стефани в сторожке играли не только в шахматы.
Лицо Коула потемнело.
– Я не хотел. Так получилось.
Проведя языком по краю бумажки, Леви заклеил сигарету и полез в карман за спичками.