Ки поднялась молча и послушно, хотя властная речь Дреша больно ранила ее гордость. Вероятно, она с гораздо большей охотой приняла бы участие в навязанном ей приключении, если бы Дреш обращался с нею, как с равной. Но колдун явно видел в ней всего лишь руки и ноги, которые можно использовать, – она была для него чем-то вроде ездового животного или смирной упряжки. Подобное сравнение немало потрясло ее. «Когда-нибудь же я вернусь к своему ремеслу возчицы, – подумалось ей. – Смогу ли я смотреть на вещи совершенно так же, как прежде?..»
Дреш между тем обозревал комнату, и Ки оглядывала ее вместе с ним. Комната производила странное впечатление: можно ли представить себе аскетическую роскошь? Матово-черные стены были голыми, как в тюремной камере, воздух был прохладен до холода, так что у Ки встали дыбом все волоски на коже. Однако в углу виднелось низкое ложе, так вот, оно было застелено самыми пышными оленьими шкурами, которые Ки когда-либо видела, притом бурый мех отливал фиолетовым – оттенок, свидетельствовавший о высшем качестве и немалой цене меха. В ногах постели лежали аккуратно сложенные одеяла, похожие на те, что керуги ткали из шерсти своих горных овец, но даже и тончайшие пальчики керуги никогда не сумели бы выпрясть такие нитки и выткать такую нежную ткань. В другом углу находился деревянный стол и при нем табурет самого незамысловатого вида. Породу дерева Ки так и не признала, тем более что оно вроде как мягко мерцало изнутри. А вот высокий хрустальный сосуд, стоявший посередине стола и наполненный бледно-лиловой жидкостью.
– О-о, – удовлетворенно выдохнул Дреш. – А ведь не потерял я, Ки, былого искусства, не потерял. Ни в малейшей степени. Мы попали не только в ее царство, но даже прямо в ее спальню! Если только комната может говорить о том, кто в ней живет, то эта говорит о ней, о Рибеке. То она себя во всем ограничивает и урезает, а мгновение спустя любой своей прихоти потакает…
– Рибеке?.. – удивилась Ки.
– Заклинательница, которая стащила мои члены, – пояснил Дреш. – Самая жадная до власти ведьма, какую свет видел…
Однако, пока он так говорил, перед глазами Ки промелькнул странный двоящийся образ. То есть внешне в комнате ничего не произошло, но впечатление было, как будто смотришь на каменистое дно пруда сквозь свое собственное отражение. Ки увидела женщину. Высокую женщину, и бледно-зеленая мантия, спадавшая с широких плеч до ступней босых ног, только подчеркивала ее рост. Белые цветки ветреницы выглядывали из травы у ее ног, пышно ниспадающие волосы так и блестели на солнце. «Рибеке…» – шептал ветерок, шевеля траву и заставляя кивать головки цветов. Но это была не Заклинательница, а женщина, человеческая женщина, вроде самой Ки. Ки успела задуматься об этом, но образ расплылся и померк, и перед глазами вновь была всего лишь пустая комната. Дреш продолжал о чем-то говорить, и Ки усомнилась, что он преднамеренно разделил с нею это видение.