– Ну, и когда, по-твоему, я должна его носить?
– Каждый раз, когда я не смогу тебя сопровождать. Надеть корсет просто, а вот снять одной невозможно. Так что дома буду помогать тебе избавляться от него.
Голос Джонатана звучал спокойно и деловито, как будто он не видел ничего необыкновенного в том, что теперь они будут каждый вечер встречаться в этих комнатах, которые станут их домом, но у Маргарет при мысли об этом стеснилось дыхание. Она чистосердечно призналась себе, что все эти долгие годы мечтала быть рядом с ним. Наконец это настало. Все опасения вмиг покинули Маргарет, уступив место радостному ожиданию.
– А зачем ты это делаешь? – спросила она, когда он принялся то поднимать ее руку вверх и вперед, то отводить ее назад и опускать вниз.
– Проверяю размах твоих движений, чтобы не стеснять руки, когда наденешь корсет, – серьезно отвечал Джонатан, поглядывая на ленту и отмечая цифры в уме. – Хорошо, что у тебя такие гибкие и длинные руки, в случае чего сможешь более или менее успешно защищаться.
Он перешел на другую сторону и занялся ее правой рукой. Пальцы властно нажимали на ее плечо, и к Маргарет вернулась крошечная струйка страха.
– Не знала, что оружейники замечают такие детали.
– Представь себе, для оружейника знание анатомии человека не менее важно, чем для художника или врача. Я потратил немало времени, чтобы изучить человеческое тело.
Маргарет подумала, было о том, как проходили его занятия по анатомии, но, ощутив укол ревности, решила не терзать себя тем, что прошло. Что бы ни было в его прежней жизни, теперь он принадлежал только ей.
Джонатан обхватил ее под мышками и, скрепляя ленту на высоко вздымающейся груди, накрыл широкой ладонью ее прыгающее сердце.
– А здесь – источник твоей жизненной силы. Нужно сделать кольчугу прочной, чтобы никто не смел проникнуть в твое сердце.
– Кажется, уже поздно, – дрогнувшим голосом проговорила Маргарет, опустив глаза.
– Да уж. – Она поняла, что он усмехнулся. – Биение сердца выдает состояние человека. Твое говорит само за себя.
Маргарет смутилась, она не смогла утаить страсти, боровшейся в ней с приступами страха. Слабеющим голосом она попросила:
– Пожалуйста, прекрати это. Думаю, мне уже не хочется кольчуги.
Джонатан измерил ее талию и отложил ленту.
– Может быть, она тебе и в самом деле не нужна, ведь ты всегда словно в панцире.
Он положил руки на ее плечи, поглаживая обнаженную шею.
– Всегда в невидимой броне, – сказал он, словно размышляя вслух, – особенно непроницаемой для меня. Но временами она словно тает, оставляя тебя незащищенной, что тебя безумно пугает, да? А сегодня ты не побоишься допустить меня к себе?