Эта льстивая речь и мирное прибытие Цезаря заставили Оливеротто немедленно исполнить желание герцога и он весело поскакал к нему. Навстречу ему выехал дон Уго и между ним и Мигуэлото Оливеротто продолжал свой путь. Вскоре показался Цезарь. Он ехал, разговаривая с Паоло. За ним следовал герцог Гравина, беседовавший с епископом д'Энной и дворецким герцога Романьи. Вителлоццо замыкал кортеж в сопровождении двоих здоровенных швейцарцев. Швейцарцы кидали на него внимательные взоры, но Вителлоццо не обращал на них внимания, так как обдумывал свое решение остаться в Синигалии, очутившись среди солдат Оливеротто. Поэтому, можно будет представить себе, насколько усилились его опасения, когда он увидал, что предместье Борго совершенно покинуто ими, а Оливеротто слез с коня, чтобы приветствовать герцога.
– О, ты снял свой траур? – с улыбкой сказал Цезарь, заметив нарядную одежду да Ферма.
– Это – старое платье, то самое, в котором я был на банкете, когда вспыхнуло восстание, повлекшее за собою смерть моего несчастного дяди. Но с той поры прошел уже целый год, – в некотором замешательстве ответил Оливеротто.
– Очень рад, очень рад, что у вас есть теперь друг в раю, который будет там вашим заступником. Я слышал, что он был предобрый старик, – сказал со странным ударением Цезарь. – Поезжайте, однако, впереди, сегодня вечером вы должны все отужинать у меня.
– Прошу прощения, – возразил Вителлоццо. – Меня как-то странно знобит. Должно быть, оттого, что сегодня я в первый раз после долгого времени выехал без доспехов.
– Но я прошу вас всех проводить меня на мою квартиру. Мне хочется посоветоваться с вами о том, как нам поступить с молодым отчаянным малым, который осмелился отнять у меня Сан-Лео.
С этими словами он поскакал дальше и почти не слушал, что говорил Вителлоццо, пока не настиг арьергарда обреченных на гибель воинов, въезжавших в ворота Синигалии.
– Я дал слово, Вителлоццо, – сказал тогда Цезарь, – это правда, и, если вы сдержите свое, то я последую вашему примеру. Но где же Фабио?
– Мы не можем отучить его от книг, но я готов биться об заклад, что он представляет, будто изучает немецкий строй у солдат Оливеротто, – угрюмо ответил герцог Гравина. – Монахи сбили меня с толка, уговорив сделать из него ученого. Теперь, будь у меня хоть сотня внуков, ни один из них не станет долбить латынь.
– Моя сестра – ученая особа, – с луковой улыбкой заметил Цезарь. – Она не допустит, чтобы вы исполнили свое намерение. Но что скажете вы насчет того англичанина, Оливеротто?
– Да, по-моему, ему место вот на зубцах той башни, – ответил да Фермо и показал на замок, зубчатые стены которого возвышались над дворцом, отведенным для жилья Цезарю.