— Банкир тоже прикупает три, — объявила Хани и откинула ненужные карты. Потом раздала каждому по три новых. — А теперь у тебя что?
— Я прикупил пару пятерок и бубнового валета. И поднимаю ставку. Вот еще десять спичек.
— А у меня, — Хани повернула ладонь с картами так, чтобы видели все, — три, семь и валет. Никакой от них пользы. Но я тоже поднимаю ставку на пять спичек.
— И я. — Джеб снова бросил пять спичек. — Потому что мои две пары бьют вашу пару шестерок. — Он широко улыбнулся Джою.
— Но только не это! — Хани снова повернула карты лицом к зрителям и показала картинки. — Полный дом! — У нее в руках было две шестерки и три туза.
— Да уж, такую карту не побьешь! — хлопнула ее по колену Мод.
А Джеб ошарашенно уставился на нее через стол:
— Как вы сумели это проделать, миссис Хани?
Хани молча вытряхнула три исчезнувшие карты из левого рукава.
— Чисто проделано, — похвалил Клив.
— Но откуда взялись три туза? — Джеб скреб пятерней свои густые светлые волосы.
— Скорее всего из правого рукава, — со знанием дела объяснил Клив.
— Настоящая мастерица! — восхитилась Мод.
— Никогда не пытайся повторить этот трюк, пока не осталось только два игрока, а сам ты за банкира, — продолжала наставлять партнера Хани.
— Не пытайся повторять его вообще, — резонно поправил Клив, — если не хочешь, чтобы твою руку вместе со всем остальным зарыли в сосновом ящике. Где ты научилась передергивать карты, Хани?
— Я много путешествовала с актерами.
— А честно выиграть когда-нибудь пыталась? — поддел ее Клив.
Глаза женщины засветились озорством:
— Наверное, я многое позабыла в покере, но не больше, чем ты знаешь вообще.
— Это вызов, сестренка! — воскликнул Клив. — Ну-ка подвинься, Джеб. Сейчас я преподам миссис Хани урок.
— Полегче на поворотах, — рассмеялась она. — Покажи, на что ты способен, Клив Маккензи!
Они продолжали играть, а зрители один за другим уходили спать. И наконец у костра остались только Хани и Клив.
Когда путешественники проснулись на следующее утро, дождь лил как из ведра. Он то прекращался, то начинался снова и по пятам преследовал отряд по плоской равнине. На третий день ненастной погоды прекратились все разговоры — говорили только о самом необходимом, днем, сгорбившись, тряслись в седлах, а по вечерам растягивали на столбах брезент и разжигали костер. Укрытие позволяло людям не промокнуть, но не могло изгнать сырость из тел и душ.
Люк становился все мрачнее, Хани сдержаннее, Джош капризничал и ныл, Мод взрывалась, Джой ушел в себя, а Флинт сделался молчалив. Они с Гарнет едва разговаривали. Даже Клив, обычно такой добродушный, кажется, дошел до предела. Только Джеб сумел сохранить хорошее расположение духа — улыбался и смеялся, несмотря на погоду.