— Я не могу принять такие драгоценности, Руарк. Они же стоят целое состояние!
Она закрыла коробочку и хотела вернуть ее обратно.
— Я хочу, Энджел, чтобы ты приняла их.
Руарк снова открыл коробку и, вынув оттуда ожерелье, застегнул его на шее у Энджелин.
— Как идут эти сапфиры к твоим глазам! Впрочем, я в этом и не сомневался, — с удовлетворением заключил он, обводя Энджелин любящим взглядом.
Энджелин осторожно потрогала пальцами драгоценные камни:
— Ты не должен делать мне таких дорогих подарков, Руарк. В этом нет никакой необходимости.
Он не дал ей договорить, закрыв рот Энджелин своей ладонью.
— И не вздумай возражать, моя любовь! Мне нравится делать тебе подарки. И потом, ведь сегодня Рождество! Разве ты забыла?
Теперь и Руарк решил заняться своим подарком. Поднеся шкатулочку к уху, он слегка встряхнул ее и прислушался.
— И что же это может быть? — с преувеличенной серьезностью удивился он.
— А ты открой и посмотри, — нетерпеливо произнесла Энджелин. — Боюсь, что там вовсе не драгоценные камни, но, по-моему, эта вещь гораздо больше тебе подходит. Надеюсь, ты будешь доволен…
— Гораздо больше мне подходит? — теперь уже непритворно удивился Руарк.
— Ну, этот подарок очень похож на тебя — во всем, — продолжала поддразнивать его Энджелин.
— Неужели? — Он поднял брови: — Что ты хочешь этим сказать, моя красоточка?
— Ну, как бы тебе объяснить… В общем, что-то отличное от общепринятого — так же, как и ты сам, — наконец нашлась с ответом Энджелин.
При этом она не могла сдержать улыбку, и в ее прекрасных сапфировых очах танцевали веселые чертики. Глядя, как Руарк разрывает оберточную бумагу своими изящными длинными пальцами, Энджелин заметила, что на косточках его правой руки все еще виднеются синяки, хотя и немного поблекшие. Она протянула руку и накрыла ею ладонь Руарка.
— Болит?
Она поднесла к губам его руку.
— Ну вот, теперь должно пройти!
Этот жест напомнил им обоим их ссору в Нью-Йорке. Протянув руку, Руарк, в свою очередь, нежно погладил то место на щеке Энджелин, на котором тоже виднелся слабый синяк — след от удара преступника. Нагнув голову, он слегка коснулся этой отметины губами и сказал:
— Ну вот, теперь должно пройти!
Завороженная чудным взглядом темных глаз Руарка, Энджелин вся затрепетала и с трудом заставила себя опустить взор.
— Ну, открой же подарок! — снова попросила она робко.
Энджелин с беспокойством наблюдала за Руарком. Вот он вытащил цепочку из шкатулки, и золотая лошадка сверкнула у него в руке.
— Мне нравится, — сказал он, наконец, действительно глубоко тронутый тем смыслом, который вложила в этот подарок Энджелин. Он поднял ее на руки и снова с чувством проговорил: