Руарк внимательно изучал широкий лоб и длинные, стройные ноги коня.
— Вы когда-нибудь ездили на нем?
— Только когда ему было два года. А потом началась война, и для подобных развлечений не осталось времени.
В ее глазах и голосе явно чувствовалось презрение.
— Мы были слишком заняты, хороня своих павших.
Руарк искоса взглянул на свою собеседницу:
— Миссис Хантер, я уже побывал на этой войне и не имею ни малейшего желания начинать все сначала.
Его взгляд был тверд, а в голосе слышалась категоричность.
Он снова обернулся к жеребцу:
— Так вы говорите, что на нем никто не ездил с начала войны?
Говоря это, он внимательно изучал зубы коня.
Четыре года войны научили Энджелин хорошо разбираться в человеческой натуре. Из этого краткого обмена репликами она вынесла твердое убеждение, что за внешним обаянием Руарка Стюарта скрываются сильная воля и железный характер. Он явно себе на уме и очень решителен. Энджелин чувствовала, что, если разозлить этого человека, он может стать беспощадным врагом.
Ее гордости был нанесен еще один чувствительный удар — девушка поняла, что с этой минуты перестала интересовать Руарка. Все свое внимание ее новый знакомый перенес на жеребца. Присев перед ним на корточки, он тщательно провел рукой по ногам жеребца, проверяя, все ли там в порядке.
— От него было потомство?
Энджелин кивнула:
— Только один жеребенок. Вы же знаете, шла война.
Руарк взглянул на девушку, и в его глазах блеснул лукавый огонек.
— Да, Шерман[1] был прав. Война — это настоящий ад.
Он снова обернулся к коню.
— И что случилось с этим жеребенком?
— Во время войны его реквизировали для армейских нужд. А Короля я спрятала, чтобы они не забрали и его тоже.
Окончив осмотр коня, Руарк выпрямился и вышел из стойла.
— Сколько вы хотите за этого жеребца?
Изумлению Энджелин не было предела.
— Я не собираюсь продавать Храброго Короля! Мы везем его на Север. Надеемся основать там конный завод.
Руарка это ничуть не обескуражило — любое деловое предложение нужно всесторонне взвесить. Он улыбнулся:
— Может быть, мы обсудим это за завтраком?
Энджелин стала неприятна самоуверенность этого человека. В ее глазах сверкнул гнев. Сжав кулаки, она коротко бросила:
— Не думаю, мистер Стюарт. Я уже сказала — Храбрый Король не продается!
С этими словами она круто повернулась на каблуках и бросилась к себе в каюту.