При звуке чьих-то шагов Лили встрепенулась – она надеялась, что это Морган. Девушка знала, что Кэсси уже спит, Роберт закрылся в своей комнате.
Но в следующее мгновение в гостиную заглянула Пенелопа.
«Именно это мне сейчас и нужно, – подумала Лили, вздохнув, – услышать какую-нибудь колкость от Пенелопы».
– В чем дело, дорогая? – спросила она.
Девочка посмотрела на Лили. Ее маленькое личико было огорченным.
– Пенелопа! – На этот раз очень нежно окликнула племянницу Лили и привстала, чтобы подойти к ней.
Девочка, однако, так ничего и не ответила, а, опустив голову, отвернулась и убежала. Лили услышала, как она стала подниматься по лестнице. Скоро шаги Пенелопы затихли на втором этаже.
Стон разочарования и огорчения вырвался из груди Лили. Ну что же ей делать? Если она действительно хочет стать матерью этим детям, то должна заботиться о них. Повинуясь какому-то инстинкту, в существование которого никогда прежде не верила, Лили встала и направилась к лестнице. Ей было ясно, что Пенелопа хотела что-то сказать. Хорошее или плохое – не важно, но она непременно это выяснит, решила девушка.
Подойдя к спальне племянницы. Лили постучала.
– Пенелопа, – тихо позвала она.
– Уходи, – прозвучал в ответ голос девочки.
Честно говоря, Лили предпочла бы поступить именно так – немедленно уйти, но слова Моргана до сих пор звучали у нее в ушах. Уступить своему желанию – значило подтвердить, что он прав: она не способна быть хорошей матерью. И Лили решительно взялась за дверную ручку.
Пенелопа сидела у туалетного столика и расчесывала длинные волосы. Их глаза встретились в зеркальном отражении трюмо.
– Пенелопа!
– Что?
Сидевшая на пуфике Пенелопа казалась спокойной и умиротворенней. Она почти ничем не напоминала ту встревоженную девочку, которую Лили только что видела внизу, в дверном проеме гостиной.
– Ничего, – ответила Лили и почувствовала себя ужасно глупо. – Спокойной ночи.
Девушка вернулась в свою комнату, массивная деревянная дверь захлопнулась за ней. Как бы она хотела разрушить невидимый барьер, который разделял их с Пенелопой! Инстинкт подсказывал Лили, что, несмотря на внешнее нежелание девочки сблизиться с ней, в каменной стене непонимания, которой с самого начала окружила себя ее старшая племянница, появились трещинки. Иногда Лили это отчетливо ощущала. Но порой, как, например, только что в спальне Пенелопы, девушка с огорчением думала, что, должно быть, просто обманывает себя и все между ними остается по-прежнему. Пенелопа, как и Роберт, не хочет принять ее.
Лили задумчиво бродила по своей комнате, прикасаясь то к боа из птичьих перьев, то к ажурной шали. Взгляд случайно упал на драгоценную фарфоровую чашку. Как всегда, глядя на свое сокровище, Лили вспомнила о прошлом – счастливом и полном надежд. Теперь у нее больше не было ни счастья, ни надежд. Казалось, все это покинуло ее навеки.