— Интересно, а они сами-то знают, кто на самом деле этот Джей?
— Есть даже такие, которые утверждают, что Джей — это я! — в свою очередь, улыбнулся Барнард.
В этот момент Ханна внесла поднос с чашками и чайником.
— Вот те на! Не верьте ни единому его слову, мистер Дрейк! Этому старому козлу не по силам нарисовать один-единственный цветочек даже ради спасения собственной шкуры! — Послушай, ты, старая…
— Барнард! — воскликнула Элли, многозначительно глядя на него. Пожалуйста
— У нас гости.
Пронзив Ханну испепеляющим взглядом, Барнард невнятно пробормотал что-то себе под нос и с сердитым видом уселся на диван.
— Прошу, чай готов, — сказала Элли и с неимоверной быстротой принялась раздавать чашки.
— Спешим, мисс Синклер? — поинтересовался Николас, и в глазах у него зажглись веселые огоньки.
От колкого вопроса и понимающей усмешки Элли захотелось выплеснуть чай ему в лицо. Но на это ушла бы лишняя пара минут, не говоря уж о том, сколько времени он потратит, приводя себя в порядок. Однако дело было даже не в этом — просто Элли хотелось как можно скорее выпроводить Николаса Дрейка из своего дома. Из-за него в ней шевелились какие-то непонятные чувства, которые ей открыто не нравились, потому что ее должна переполнять ненависть и только ненависть. И не важно, что ей давно известно о том, что ее отец заслуживает самого сурового наказания. Он был ее родным отцом независимо от того, признавал он это публично или нет. А Николас Дрейк был тем самым человеком, который его уничтожил.
— Я спешу? Почему вы так решили? — Элли напустила на себя невинный вид.
Громко бренча ложечкой, она размешала сахар и лихо, залпом выпила всю чашку.
Ханна, Джим и Шарлотта застыли, разинув рты. Барнард чуть чашку из рук не выронил. А Николас смотрел на нее так убийственно спокойно и проницательно, что ей захотелось еще быстрее покончить со всем этим и наконец увидеть его спину, захлопывая входную дверь.
— Ну вот и прекрасно, — громко заявила Элли, изящно промокнув салфеткой губы. — Отличный чай!
С этими словами она порывисто встала и начала было собирать блюдца и чашки, все еще полные горячего чая.
— Мисс Синклер, — холодно сказал Николас. Остатки его шутливого настроения исчезли вместе с отобранной чашкой. — Так как насчет дома?
— Нам не о чем говорить, мистер Дрейк. Барнард же вам сказал, что продажа меня не интересует.
Николас продолжал улыбаться, но взгляд его вдруг стал жестким.
— Мисс Синклер, вы, должно быть, не поняли…
— Я все прекрасно поняла. Вы хотите купить мой дом. Я не хочу его продавать, — ответила она тоном, каким непонятливому ребенку разъясняют очевидные вещи.