— Значит, Дрейк? — Николас бросил на Джима соболезнующий взгляд. — И так что, каждое утро?
— Да, — кивнул тот.
— Джим!
— То есть нет, — смущенно поправился Джим. Элли с возмущением посмотрела на Николаса:
— Посмотрите, что вы натворили!
— И отчего это всегда выходит так, что, когда здесь нелады, то виноват я? — задумчиво покачивая головой, проговорил он.
— Потому что вы причина всех здешних неурядиц! Николас легко встал с гранитных ступенек и небрежно отряхнул идеально отутюженные брюки.
— Я совсем забыл. Ведь до моего появления вас был бесконечный праздник мира и спокойствия.
— Весьма близко к истине, — с нескрываемым сожалением пробормотала Элли.
Николас от души рассмеялся. Джим тоже поднялся на ноги и встал рядом с ним. Как по команде оба одновременно принялись одергивать манжеты. Поймав себя на том, что с любопытством наблюдает за этой картиной, Элли сердито тряхнула головой и решительно двинулась вперед.
Николас, широко шагая, легко догнал ее. Джим не отставал от него.
— Нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить, Дрейк.
— Мне хотелось бы, чтобы вы меня так не называли. Это звучит как-то недружелюбно.
— Это, как вы только что изволили заметить, недружелюбие вполне преднамеренно, — холодно сказала она, не замедляя шага и глядя прямо перед собой.
— Настроение как море — нет ему покоя, — пошутил он. — Мы сегодня встали с левой ноги?
— Мы ни с какой ноги не вставали. И не собираемся делать этого в будущем.
— По меньшей мере могли бы называть меня Николас или, если вам это больше нравится, сэр, — добавил он с озорными огоньками в глазах.
— Мечтать никогда не вредно, Дрейк, — ядовито ответила Элли и, помолчав, вдруг добавила: — Хотя Ники звучит вроде неплохо.
— Мне нравится Ники! — радостно сообщил Джим. — Ники. Ники. Ники…
— Посмотрите, что вы натворили! — притворно простонал Николас.
Элли ответила довольной улыбкой и пошла еще быстрее.
Они довольно долго шли, храня молчаний, пока наконец Николас снова не заговорил:
— У меня есть новое предложение. Думаю, что даже вы отнесетесь к нему благожелательно из-за его честности и щедрости.
— Вы что, думаете переубедить меня одной своей назойливостью? — внезапно остановившись, спросила, Элли и так стремительно повернулась к Николасу, что ее плохо завязанная шляпка совсем съехала набок.
Николас молча протянул руку и быстро поправил сдвинувшийся головной убор. Они как раз подошли к магазину, и Джим заторопился по ступеням, гордо неся в руке ключи от входа. Он отпер дверь и проскользнул внутрь. Николас и Элли задержались снаружи. Они стояли так близко, что чувствовали дыхание друг друга.