И в центральной конторе генерала Макфи и в отделениях секции "К", разбросанных по всему миру, авантюризм Дарелла стал уже притчей во языцах. Дарелл предпочитал работать в одиночку и совершенно не выносил конторской бюрократии; именно поэтому ему было столь ненавистно неожиданное назначение в Токио.
Дарелл никогда не был женат, но обладал многими женщинами. Одних он любил сам, другие любили его, а некоторые пытались его убить. Дидра, его старая привязанность, отчаявшись убедить Дарелла на ней жениться, сама устроилась в секцию "К" и теперь они виделись совсем редко. Впрочем, Дарелла, котоый не мог позволить себе ничего постоянного, это вполне устраивало.
Порой, в минуты грусти он размышлял над своей одинокой жизнью, где опасность подстерегала его за каждым углом, и даже сожалел о том, что не может поселиться в загородном доме в какой-нибудь спокойной провинции. Но потом Дарелл стряхивал оцепенение, отгонял прочь бесполезные мечты и обретал привычные энергию и оптимизм. Нет, другая жизнь была не для него. Да и секция "К" никогда не выпустит его из своих цепких лап. Он был навсегда прикован к ней цепями и не слишком огорчался, когда вспоминал, что лишь смерть может принести ему освобождение.
Ему часто разрешалось "действовать сообразно обстоятельствам", как формулировали разрешение на убийство официальные бюрократы. А убивать Дарелл умел не только с помощью пистолета и ножа, но и голыми руками, натренированными, ловкими и действующими с молниеносной быстротой. Такие, на первый взгляд, безобидные предметы, как булавки, шпильки или монеты в руках Дарелла становились смертоносными. Он прекрасно знал расположение главных нервных центров, простое надавливание на которые выводило противника из строя или даже лишало жизни. Дарелл старался не вспоминать про те случаи, когда ему приходилось пользоваться искусством, которому его обучили за годы тренировок в мэрилендском "лагере".
В Токио, как и в любых других уголках земного шара, он чувствовал себя как дома. По-японски он говорил свободно. Дарелл кроме того прекрасно владел шестью европейскими языками, арабским, мандаринским наречием китайского языка, а также доброй дюжиной различных диалектов – от панджабского до суахили.
Сейчас, сидя в конторе, постоянно чувствуя укоризненный взгляд мисс Прюитт и оттягивая неизбежный звонок в посольство, Дарелл в который раз мысленно сравнил себя с роботом-воином, которого заставили перебирать ненавистные бумажки.
– Мистер Дарелл... – снова начала мисс Прюитт.
– Меня зовут Сэм, Лиз.
– С вашего позволения, я предпочитаю соблюдать предписываемые формальности. Тем более, что вы пробудете здесь всего несколько недель.