Кронрод балагурил.
А Светлова с интересом смотрела на лысоватого.
— Значит, получается, что это вы говорили последним с Селиверстовым в тот вечер? — поинтересовалась она у «страшного Леши», когда Кронрод наконец замолчал.
— Я с ним не говорил.
— То есть?
— Ну, это надо знать Лешу, — заметил Кронрод. — Он ведь не разговаривает с теми, кто запаздывает со сдачей материала в номер. Во всяком случае, в привычном понимании этого слова, не разговаривает. Он или рычит, или дико угрюмо молчит, ну а уж мы, грешные, юлим, пытаемся заполнить паузу оправданиями и жалкими своими словами…
— Вы можете дословно воспроизвести тот диалог с Максимом Селиверстовым?
Повторить, как это было? — попросила Светлова лысоватого молодого человека.
— Ну… — Леша на секунду задумался. — Зазвонил телефон. Я снял трубку.
И Селиверстов сказал:
«Лешь, это Селиверстов!»
Леша замолчал, вдруг задумавшись.
— Ну, а вы что сказали в ответ? — не выдержала томительной паузы Светлова.
Леша неопределенно пожал плечами, — А он… — ответил за Лешу Кронрод, — наверняка лишь неодобрительно хмыкнул в ответ Селиверстову. Да это и хмыканьем-то назвать трудно! Нечто среднее между хмыканьем и хрюканьем. Плюс этакое неодобрительное начальственное сопение, понимаешь ли…
— Ну, и что было потом? — настаивала Светлова.
— А потом Селиверстов сказал мне: «Ставь», — заметил Леша.
— А вы?
— А я… — Леша снова пожал плечами.
— А он наверняка еще раз хрюкнул, на этот раз более одобрительно. И положил трубку. Вот и весь разговор! — с видом знатока прокомментировал молчание «страшного» Леши Кронрод.
— Правда? — вопросительно взглянула на ответственного секретаря Светлова.
«Страшный» Леша только нехотя кивнул, подтверждая слова Кронрода.
— Значит, Селиверстов сказал вам: «Ставь»?
— Ну да…
— А что это значило?
— Это значило, что материал будет. Что он успеет к подписанию номера в печать.
— То есть Максим был уверен, что встретится с Погребижской?
— Нет.
— Нет?
— Это значит, что он с ней уже встретился. Такова была наша договоренность: он должен был позвонить только в том случае, если на все сто процентов будет уверен, что интервью можно ставить в номер. А такая уверенность в случае с Погребижской возможна только в единственном случае — если он с ней уже поговорил.
— А ведь писательница Погребижская утверждает, что Селиверстов к ней так и не приехал, — заметил Кронрод.
— Вот как?
— Да, мол, договаривались… Да, мол, она ждала — была назначена встреча. Журналист даже сказал, что едет. И…
— И якобы не приехал?
— Так она утверждает. А вообще, мне в милиции сказали: она даже разговаривать не хочет на эту тему!