Утром позвонила Настенька, сообщила, что завтра прибывает мама, и попросила подъехать. Испечь любимые пирожки. Эта радость вышибла вечернюю гадость, и Васса тут же засобиралась к Стаське. Замок менять не стала: в сумке не было никаких наводок на адрес, а запасные ключи на то и в запасе, чтобы менять основного игрока.
Настя не открывала долго, минут пять. Наконец дверь распахнулась, и Василиса увидела бледную, с красными пятнами на щеках и бессмысленными глазами молодую хозяйку, а рядом с ней маленькую сухонькую старушку. Черное монашеское одеяние и головной платок позволяли видеть только смуглое морщинистое лицо да бегающие темные глаза.
— Пошла я, милая, храни тебя Бог! Провожать не надо, — торопливо попрощалась чернавка и шмыгнула в дверь. Но наткнулась на столбом стоящую гостью. Та невозмутимо втолкнула шуструю старуху обратно в прихожую.
— Нехорошо, милая, Божию слугу обижать! — обиженно поджала сухие губы монашенка. — Бог за это наказывает!
— Неужели? — холодно осведомилась обидчица.
— Теть Вась, это монахиня из Троице-Сергиевой лавры, — заступилась за черницу Настя. — Мы с ней случайно на улице познакомились, и она мне очень помогла. Всех нас почистила: и меня, и маму, и Вадима, и тебя — каждого.
— Что?! — изумилась Васса. Лавра — мужской монастырь, там сроду монахинь не водилось. — Как почистила?
— Я пойду, милая. Тебе девочка расскажет о моей помощи, — зачастила «благодетельница», пытаясь оттолкнуть любопытную тупицу и проскользнуть в дверь. Приоткрытый рот высветил хищно сверкнувшие золотом зубы, темные глаза воровато забегали.
— Бабушка Анна порчу сняла, — блаженно улыбаясь, пояснила «порченая». — Молитвами нас спасла. И золото с деньгами очистила, чтобы горя не было, а все были счастливы и удачливы.
Картинка нарисовалась ясная. Васса широко и приветливо улыбнулась.
— Слава богу! А я уж испугалась, — доверительно призналась она, — сейчас ведь столько нехороших людей вокруг. Простите меня, грешницу. И спасибо большое за нашу девочку, матушка! — поклонилась она черной бабке в пояс. — А я как знала: с деньгами пришла. Золото, правда, не захватила, но цепочка и кольцо дорогое на мне. Прошу вас, не откажите в помощи. — И умоляюще заглянула в темные глаза: — Почистите, ради Христа! И деньги мои, неправедно нажитые, и золото дареное — будьте ласка, очистите. Во спасение жизни неудавшейся и души заблудшей. Смилуйтесь, матушка, спасите! Господь даровал вам силу небывалую, избавьте от черноты людской, опростайте грешную. — Настырная неторопливо сняла цепочку с крестиком, стянула с пальца старинное изумрудное кольцо и сунула золото в чужую руку, не сводя с «монахини» умоляющих глаз. Потом открыла кошелек и вытащила все деньги. — Вот, матушка, сделайте милость, освободите от зла.