Десятый кирпич слева от угла во втором от пола ряду вынуть не составило никакого труда. За ним, пошатнувшись, точно гнилые зубы, вывалились и остальные. В образовавшейся дыре уютно притулился чемоданчик. Обшарпанный, с допотопными металлическими нашлепками по углам и прямоугольными языками замков. Коричневый, жесткий, обитый дешевым дерматином. Сбоку было нацарапано: Сухуми, 1970, а чуть ниже — корявое сердце, пронзенное стрелой, видно, щедрое абхазское солнце здорово распалило чувства доморощенного летописца. Борис отыскал в связке ключей самый маленький и вставил в замки. Языки легко отскочили от навязанного соседства. Глебов поднял крышку.
Убогий спутник курортников, с каким гордо рассекали воздух при царе Горохе счастливые отпускники, был набит пачками стодолларовых купюр, аккуратно перетянутых тонкими резинками. Сверху лежал сложенный вдвое белый лист бумаги. Глебов взял его в руки, развернул. По диагонали размашистым фроловским почерком было написано всего одно слово: «удачи». В конце жирно чернел восклицательный знак.
На следующий день доктор физических наук, профессор Глебов позвонил в институт. Разговор с Крестовским занял пару минут, не больше.
Прошло полгода. Жизнь прочно вошла в свою колею и катилась по ней интересно, азартно и результативно. На миллион долларов, оставленный зеркальным тезкой, открыли медицинский центр. Академик Яблоков сколотил команду врачей-онкологов, которые тут же взялись за дело, засучив рукава. Институт выделил помещения, и производство сертифицированного прибора закрутилось с завидной скоростью. Рекламу давать не пришлось: слух об уникальном методе лечения распространился с быстротой молнии, НИИ не успевал выполнять заявки. Для доставки бесценного груза в другие регионы понадобился надежный транспорт, и ЗАО «Стежка» охотно перекочевало под институтское крыло. НИИ федерального подчинения стал обладателем тридцати процентов акций коммерческого предприятия. То, что собственный карман бывшего директора «Стежки» ополовинился, никого не должно было волновать. Главное, что при этом выигрывали старые и новые акционеры. Проблема Баркудина отпала сама собой. Но оставалась еще одна. Та, что не давала спать по ночам, мешала сосредоточиться днями и особенно скребла душу вечерами, когда он на пару с Чернышом тупо пялился в телевизор.
Три месяца назад Борис на свое счастье (или беду?) тормознул у знакомой бабульки прикупить жареных семечек. Старушка все так же торговала рядом с институтом своим экологически чистым товаром и очень обрадовалась при виде старого покупателя.