Васса улыбнулась юному радикализму, но, пораскинув умом, пришла к выводу, что мысль не так уж и плоха. Дальнейшее развитие событий показало, что устами юной Стаськи с ней говорило само провидение. Ровно через месяц (!) новоселка уже засыпала на новом месте. Жених во сне, правда, не явился, но приснилась широкая лестница, по которой почему-то непременно надо подняться. Подниматься было тяжело: ступени то расходились, образуя огромные щели, в которые запросто провалиться, то опять сходились, наползая одна на другую. Ноги — тяжелыми гирями — тянуло назад, и чтобы ускорить продвижение да не угодить в щель, Васса перетаскивала их с помощью рук. По перилам скользил лихой народ — мужчины и женщины — в ярких разноцветных лохмотьях, весело перекликались между собой и подшучивали над неумехой, что-то выкрикивая. Слова были непонятны, но смысл их ясен: неуклюже топаешь, милая, бери пример с нас, легких и ловких. А наверху стояла одинокая мужская фигура и терпеливо ждала корявую альпинистку. Лица не разглядеть — только посверкивают на глазах какие-то прямоугольники. Очки, что ли? Промучившись несколько ступеней, она проснулась. «Господи, какая чушь!» Прочитала даже утреннюю молитву: «От сна восстав, благодарю тя, Святая Троица…» — и так далее. Позавтракала чашкой кофе с молоком без сахара и принялась обдумывать свое бытие. Бытие, как и учили материалисты, определило сознание, которое выдало установку: найди работу. Хорошо устроилось: ему-то — слово, а Вассе — дело. А делать, как выяснилось, она умеет немного: тексты дикторам писать да пирожки выпекать. С текстами, похоже, распрощалась навсегда, а с пирожками куда сунешься? Информация внучки о бабушкиной кончине, запеченная в тесте, наверняка облетела многие булочные — слухом земля полнится. И кто же согласится после этого принять из ее рук продукцию, пусть даже и очень аппетитную? Васса задумчиво посмотрела в не зашторенное окно. По улицам сновал озабоченный народ, на углу бабулька торговала семечками. Двери какого-то учреждения поглощали коллектив, временно разбитый на индивидуалов. Некоторые тормозили у жареного товара, а затем шмыгали к усердной двери. Судя по всему, приучрежденческая торговля процветала: бабулька выбрала бойкое место. И тут Василису осенило.
— Доброе утро, Анна Иванна!
— Доброе, Василисушка! День-то какой великолепный, а? Душа радуется! Что у тебя сегодня, милая?
— Как всегда. — Васса приоткрыла большую кастрюлю и протянула пожилой женщине пышную теплую ватрушку. На творожной начинке ухмылялась изюмчатая физиономия.