На следующее утро Мэтти велели явиться в кабинет Гутфренда. Мэтти никогда прежде не видал Джона Гутфренда, да в этом и не было нужды. «Гутфренд, – объяснил Мэтти один из маклеров по закладным, – не тратит время на тех, кто внизу». Если Гутфренд пожелал увидеть его, значит, история с кафетерием уже переросла в скандал. Кабинет Гутфренда располагался метрах в двадцати от стола Мэтти. Обычно он пустовал. Можно было многие годы успешно работать в Salomon и никогда не переступать порог этого кабинета. Жутковатые вещи происходили в его полумраке с людьми, гораздо более защищенными от всяких превратностей, чем Мэтти. Когда Мэтти увидел, что в кабинете рядом с Гутфрендом сидит Мортара, всякие надежды относительно причин его приглашения отпали сами собой.
Мэтти вошел.
Какое-то время Гутфренд распространялся о том, что за бездарный поступок – воровать чизбургеры в кафетерии. «Мэтью, у меня только что был продолжительный и малоприятный разговор с исполнительным комитетом нашей фирмы, и мы решили... [длинная пауза]... пока тебя оставить. Пока что могу сказать только, что кое – что придется улаживать с SEC в Вашингтоне. Мы тебя известим».
На рынке человек может опереться только на свое слово – на свою честь, – и каждый год Гутфренд выступал перед слушателями учебных курсов с проповедью на эту тему. Мэтти был еще новичком в бизнесе и вполне мог верить во все это. В любом случае свою карьеру он считал уже загубленной. Это воровство станет преследовать его до тех пор, пока он будет оставаться на Уолл-стрит. Всякий раз как SEC надумает что – то расследовать в их фирме, он будет первым подозреваемым. Такая у него будет репутация. Его имя станут произносить шепотом.
Когда Мэтти вернулся на свое место в отдел, он выглядел так, как будто присутствовал на Страшном суде. Для двадцати примерно маклеров по закладным это зрелище оказалось труднопереносимым. Свои смешки они попытались скрыть за экранами котировочных машин. Мэтти оглянулся и увидел: мало того, что все заливаются смехом, это смеются над ним. Его разыграли как дурака. Идея принадлежала Мортаре, и он уговорил Гутфренда поучаствовать, чтобы придать всему оттенок достоверности. Мэтти и в голову не могло прийти, что такая величественная фигура, как Гутфренд, опустится до подобных шалостей. «Это лучший розыгрыш в истории!» – выкрикнул, давясь смехом, один из маклеров. Еще раз было доказано, что доверчивость стажеров просто безгранична. Подумать только: SEC ловит людей в кафетериях!
Мэтти все это не показалось забавой. У него на лице было выражение, как у человека, которого в шутку выпороли, и вдруг он заплакал. Мэтти быстро вышел из-за стола, сел в лифт и исчез. Он собирался никогда больше не возвращаться. Но никто его не остановил. Маклеры содрогались от смеха. Гутфренд и Мортара ржали в кабинете Гутфренда. Наконец на поиски Мэтти отправился старший маклер Энди Стоун. Он сделал это не столько из сострадания, сколько по обязанности, поскольку Мэтти был отдан под его начало, был его крепостным, да к тому же Стоун и вообще был одним из самых гуманных маклеров. Стоун нашел Мэтти, купил ему пива и попытался убедить, что ничего плохого не случилось, что розыгрыш – знак того, что к нему хорошо относятся и считают своим – чужака никто не станет разыгрывать. Побродив несколько часов по улочкам Манхэттена, Мэтти решил вернуться на работу.