Сын казался неразговорчивым и чем-то озабоченным. Терапевт и супервизор решили, что мальчик обеспокоен судьбой матери, которая потеряла двух мужей, была бедна, не владела как следует английским и завела отношения с мужчиной, утаивая ото всех свою связь с ним, хотя этот мужчина являлся отцом ее ребенка.
Поскольку мальчика мучили ночные кошмары, терапевт опросил всех членов семьи, что им известно об этих снах или видениях. Оказалось, что из всей семьи только мать и сын видят страшные сны. Матери часто снилось, что кто-то страшный вламывается в ее дом, а мальчик описывал один из своих периодически повторяющихся снов, в котором на него нападает ведьма. Терапевт поинтересовался, что обычно происходит вслед за тем, как мальчик пробуждается от ночного кошмара. Мать ответила, что, как правило, она забирает сына в свою постель и уговаривает его обратиться мыслями к Богу и помолиться, а затем осеняет его крестом, чтобы защитить от дьявола. Она пояснила, что, по ее мнению, в проблемах мальчика угадываются не иначе как происки самого дьявола.
Таким образом, возникла гипотеза, что ночные кошмары маленького пациента служили одновременно и метафорическим выражением материнских страхов и попыткой помочь ей. Когда ребенок переживает испуг, матери необходимо быть отважной и сильной. Взяв себя в руки, она всегда должна быть готова подбодрить и защитить его. Словом, мать не имеет права на свой собственный страх, если страхи мучают сына. Но когда она защищает его, то внушает ему еще больший страх, толкуя о Боге и дьяволе. Мать и сын оказались пойманными в ловушку, которой служила ситуация, где они оба старались помочь друг другу, прибегая к негодным средствам.
На первой сессии терапевт попросил членов семьи разыграть сцену, как будто все они находятся дома, когда маме вдруг слышится, что кто-то ломится в дверь и ее охватывает страх. Одна из сестер взяла на себя роль вора, который старался проникнуть в дом; мальчик должен был защищать мать. Таким образом, женщине предстояло не столько показать, что она действительно нуждается в помощи сына, сколько сыграть, как будто ей необходима его помощь . От мальчика требовалось, чтобы он представил, будто помогает матери, защищая ее от воображаемого вора. Потребность матери в помощи теперь была включена в игру и в игре стала предметом ответной заботы сына, желанной для него возможностью показать, как он ей нужен и как может быть полезен.
У семьи вышли накладки с игрой: матери не терпелось самой дать отпор «вору», не дожидаясь, пока сын придет на помощь. Терапевт вынужден был попросить участников игры повторить сцену с самого начала. «Неудача», которая постигла исполнителей, не сумевших точно выполнить замысел терапевта, содержала сообщение, что мама — сильный, самостоятельный человек, способный защитить себя самостоятельно, и она не нуждается в опеке сына. Данный эпизод служит примером того, насколько непредсказуемы события, которые может повлечь за собой игра, построенная на основе «как будто». В данном случае у матери была возможность прореагировать самыми разными способами, но она выбрала этот единственный. Если бы терапевту вздумалось использовать интервенцию, предписывающую матери любым способом доказать окружающим, что она сильна и не нуждается ни в чьей защите, вряд ли ей удалось бы придумать что-либо более удачное.