Сэр Бэзил посерел. А Джеффри, который прекрасно умел читать между строк, хмыкнул:
— Прекрасно! Своими глазами увидишь мир, о котором тебе, приятель, до сих пор приходилось только читать! — Слова его скорее предназначались для того, чтобы позабавить ее величество, чем приободрить друга.
— Позвольте, я… — запинаясь начал Бэзил.
Он понимал, что его ловко обвели вокруг пальца. И изменить ничего было нельзя.
— Мы не всегда можем располагать собой и своим временем, сэр Бэзил. Бог видит, как мне неприятно это говорить, но часто во имя службы отечеству нам приходится забывать о своих желаниях, — тихо и терпеливо, словно втолковывая ребенку, говорила королева.
Сэр Бэзил еще больше смешался и поспешил заверить королеву, что не собирался отказываться.
— Я буду служить вашему величеству даже у врат ада!
— Верно сказано! Именно там мы и встретимся с его преосвященством, у врат ада. Да уж, дочь дьявола…
Сэр Бэзил нашел не слишком удачные слова, чтобы засвидетельствовать свою верность короне, упомянув врата ада. От такой оплошности ему стало еще хуже.
— Ну что же, сэр, — помолчав, продолжала королева. — Вам не придется заходить так далеко ради меня, всего лишь до Вест-Индии.
Уголки губ Елизаветы дрогнули, и все присутствующие вежливо улыбнулись.
Джеффри Кристиан жалел беднягу Бэзила. А он ведь твердил, что никогда в жизни не поднимется на палубу корабля. Теперь ему предстоит плыть в Вест-Индию.
— Примите мою искреннюю благодарность, сэр Бэзил, за то, что согласились для меня сделать. Это принесет пользу Англии. — Елизавета протянула сэру Бэзилу руку для поцелуя.
Видно, склад душевный
Заложен свыше.
Уильям Шекспир[4]
Приспустив паруса и флаги в знак почтения к испанским властям в Санто-Доминго, «Арион» зашел в порт в устье Рио-Осама. Одновременно с «Арионом» на якорь вставали с полдюжины испанских галионов. Англичане старались держаться подальше от испанских кораблей. Жизнь в порту кипела. С одних кораблей сгружали вино, маслины, растительное масло, одежду, домашнюю утварь, всевозможные необходимые в быту вещи, которых не найдешь в Новом Свете. На другие матросы затаскивали товар фермеров — сахар, полученный из сахарного тростника. Мешки с сахаром пополняли груз, бережно уложенный в трюмах: тюки с индиго, табаком, какао; сундуки с золотом и серебром, с жемчугом, добытым у берегов Венесуэлы, изумрудами; мешки со шкурами экзотических животных — с теми сокровищами, которые обогащали испанский двор. С этим грузом галионы должны были плыть в Гавану и оттуда, присоединившись к торговой флотилии из кораблей Картахены, Номбре-де-Дьоса, Барселоны и других портов, следовать домой, в метрополию.