— Вы сказали, что подали мужу чашечку чая. А вчера вечером вы ничего ему в чай не добавили, миссис Кювье?
Она отвела глаза. Ей захотелось соврать, поскольку в этой ситуации любой ответ наведет на нее еще большие подозрения.
— Я не убивала Жана! — ответила она, глядя прямо в глаза сыщику.
— Отвечайте на вопрос, — сухо потребовал следователь. — Вы ничего не подливали в чай своему мужу?
Лайла поняла, что отныне никто не поверит в ее невиновность. — Я… я… буквально несколько капель лауданума… Чтоб он быстрее заснул. Он страдал бессонницей. Я и прежде это делала, и ему никогда не становилось плохо от этого лекарства.
Она сжала кулаки.
— Я не убивала Жана!
Детектив напрягся, но ничего не сказал. Его карандаш ожесточенно скреб блокнотный листок. Судя по всему, он спешно записывал ее показания.
Когда Донеган вновь поднял на нее глаза, лицо его не выражало абсолютно никаких чувств. Взгляд был пристальным, как у охотника, незаметно подкрадывающегося к добыче.
— Миссис Кювье, мне необходимо допросить ваших слуг. Могу я попросить вас оставаться в своей спальне? Когда я буду готов продолжить наш разговор, я дам вам знать.
— Вы хотите, чтобы я просто сидела в своей комнате и ждала?
Он поднял мохнатые брови:
— Да, мэм.
Лайла была потрясена. Да как он смеет думать, что именно она убила Жана! Само собой, она ненавидела мужа, но никогда не смогла бы причинить ему хоть какой-то вред. Безумие… Мир рушился. Ее прошлая жизнь оказалась разбитой на куски.
— Я не убивала мужа, — сказала она еще раз, поднявшись со стула. Медленно прошла в спальню. Ей хотелось собрать свой саквояж, но что-то инстинктивно подсказывало, что сейчас этого делать не следует. Она села на стоявший у окна стул и посмотрела во двор. И как только подобное могло случиться?
Она ненавидела Жана, но со стороны они могли показаться вполне счастливой парой. В действительности все их проблемы таились за запертыми на ключ дверями спальни. И если бы она причинила ему физический вред, то это сразу же обрекло бы ее на вечное проклятье… Жан не стоил того, чтобы из-за него угодить в ад. Она молила Бога, чтобы жизнь ее изменилась, однако не столь решительным и неожиданным образом.
Прошедшие полчаса, показавшиеся ей вечностью, Лайла сидела у окна и наблюдала за перелетавшими с ветки на ветку птицами. Оказавшейся в клетке, ей тоже хотелось так же легко улететь куда-нибудь. Наконец дверь открылась, и в комнату в сопровождении двух женщин вошел детектив. Лайла похолодела от страха.
— Мэм, — промолвил детектив, отпуская руку вошедшей с ним блондинки. — Скажите этим женщинам, кем приходился вам мужчина, в убийстве которого вы подозреваетесь?