— И? — подтолкнул он ее. Она поморщилась еще раз.
— Что — и? Я дала ему… то есть, ну мы… э-э-э… сделали это.
— И?
Ее лицо горело от стыда.
— Ты когда-нибудь от меня отстанешь?
— И не надейся. Так что было дальше?
— Это было ужасно, — выпалила она взволнованно. Сет выдержал театральную паузу.
— Что значит «ужасно»? — спросил он наконец.
— О, ну пожалуйста…
— Я должен знать, чтобы никогда так не делать.
Она засмеялась, но это было похоже, скорее, на рыдания.
— У тебя не получится. Это длилось меньше минуты. И это было ужасно больно. Он… он сбежал, пока я мылась в душе. Я вышла, а его уже нет.
Он присвистнул с омерзением.
— Вот подонок!
Она улыбнулась его реакции.
— Вот и все, больше рассказывать не о чем.
— Что, никакого петтинга, никакого орального секса, совсем ничего?
Она покраснела еще сильнее:
— Сет, ну пожалуйста…
— Да ладно, не жеманничай. Она вздохнула.
— Он не удосужился. Он просто хотел… нуты понимаешь.
— Да, я понимаю. Я тебя прекрасно понимаю. Он тебя попросту испортил. Боже. Просто козел какой-то!
Она поцеловала его в лоб. Ее задело его искреннее возмущение.
— Все в порядке, — прошептала она. — Второй раз был намного лучше.
Он притянул ее к себе с пугающей яростью в глазах. Но Рейн даже понравилась его агрессивность.
— Назови имя этого гада.
Она удивленно посмотрела на него:
— Зачем тебе?
— Хочешь, я убью его? — Ее напугал его спокойный голос.
— Это не смешно, Сет.
— Ой, извини. Ну давай хотя бы ноги ему выдерну. Или ребра переломаю. Сама выбирай.
— В этом нет необходимости, Сет, спасибо, — сказала она. — Я уже все это пережила. Быть злым, грубым и неумелым в постели не является страшным преступлением. Не говори, что ты об этом первый раз слышишь.
— Времена меняются, дорогая. — Его голос звучал нежно, словно поцелуй. — По отношению к тебе подобные проступки караются смертной казнью.
Она занервничала. Она сжала его руку своими ладонями.
— Сет, скажи мне, что ты шутишь. Он снова обнял ее.
— Конечно, я шучу, крошка, — заявил он успокаивающе. — Просто мне так странно быть с тобой. Я чувствую себя другим человеком.
Его дыхание ласкало ее кожу.
— Оставайся таким, как был, — попросила она. — Ты мне нравишься всяким, но не таким, как в последние три минуты.
Он крепко поцеловал ее, не выпуская из объятий.
— Так ты меня прощаешь?
Настойчивость в его голосе снова встревожила ее.
— Я еще не знаю.
— Решай поскорее, детка, потому что я весь горю.
— Не смей давить на меня, Сет Маккей, — заявила она со всей строгостью, на какую была способна. — Ты все еще ходишь по тонкому льду.
Он рассмеялся:
— Я мастер по этой части, крошка.