– Похоже, у тебя на все есть рецепты. Может, предложишь мне что-нибудь действенное? Или найдешь выход?
– Если он действительно уже на пути сюда, сценарий написан и менять его слишком поздно, – пожал он плечами, снова промывая бритву. – И так как предполагается, что мы оба джентльмены, наши роли распределены, и приходится следовать установленным правилам. Поскольку предполагается также, что отныне ты намереваешься остаться со мной, а не с ним, вышесказанное верно и для тебя.
Смутно удивленная использованием такой обтекаемой фразы, как «намереваешься остаться», Кейт дождалась, пока он побреет верхнюю губу, прежде чем спросить:
– А в чем заключается твоя роль джентльмена?
– Я обязан выразить желание временно удалиться, чтобы он смог провести остаток отпуска с тобой, и дать ему возможность все это время бороться за тебя.
– Ну а его роль?
Проведя бритвой от левой челюсти до скулы, Митчел пробормотал:
– Поняв, что ты серьезно намерена уйти к другому, он обязан благородно смириться с поражением и пожелать тебе счастья, тем самым, показав, какого принца теряешь, и одновременно утопив тебя в сомнениях и угрызениях совести, а потом убраться с моей дороги ко всем чертям.
– Так, а моя роль?
– В возможно более короткое время, желательно за несколько часов, а не дней, убедить его в серьезности своих намерений, а тем временем ни за что не подходить к той большой мягкой постели ближе, чем на три фута. И не позволять ему увлечь тебя в этом направлении.
Упоминание о постели помогло ей понять причину довольно резкого тона, и Кейт ошеломленно уставилась на него:
– Да ты никак ревнуешь?
– Пока еще нет, но, вероятно, скоро начну, – буркнул он, энергично действуя бритвой за левым ухом.
– Но почему? – спросила Кейт, стараясь скрыть, как постыдно довольна его признанием. – Я не могу порвать с ним по телефону или встретить в аэропорту и все сказать прямо там. Я должна приехать на виллу и честно с ним поговорить, чтобы он отпустил меня с миром.
Митчел, не отвечая, умылся и только после этого спросил:
– Сколько лёта сюда из Чикаго?
– Около восьми часов, поскольку прямых рейсов нет.
– Мне кажется, вряд ли он отпустит тебя с миром, после того как добирался сюда восемь часов в полной убежденности, что вы будете вместе до конца дней своих.
До Кейт наконец дошло, что он все не так понял, поэтому она наскоро прояснила ситуацию:
– Звонил не он, а его секретарь. Он велел передать, что вылетает в половине третьего ночи и приземлится в половине первого дня. Я не думала, что он вообще соберется сюда, тем более что от отпуска осталось всего четыре дня. Будь у меня возможность поговорить с ним до отлета, я никогда не позволила бы ему приехать, тем более что он действительно уверен, будто между нами все по-прежнему.