– Двадцать тысяч долларов.
По залу пронесся вздох изумления. Все повернулись в сторону женщины со светлыми волосами. Даже ведущий подался вперед.
– Не повторите ли вы свою сумму, мадам?
Женщина перевела дыхание. Тревису показалось, что, он видит, как у нее на виске затрепетала жилка, но тут же он решил, что ошибся, потому что, когда она снова заговорила, голос ее был холодным и безразличным. В нем сквозила легкая усмешка.
– Я сказала – двадцать тысяч долларов.
Молоток упал.
– Продано! – с триумфом объявил ведущий. – Продано даме в красном.
И толпа в зале отеля «Парадиз» могла теперь неистовствовать сколько угодно.
Стук молотка раздался на весь зал, но он был не таким громким, как неожиданный удар сердца Александры Торп.
– Продано! – закричал ведущий. – Продано даме в красном.
«Дама в красном», – подумала она машинально…
На мгновение Алекс показалось, что она сейчас упадет. Она ухватилась за стоящий перед ней стул. Она пришла сюда купить мужчину и сделала это. Мужчину по имени Тревис Бэрон.
«Наглеца по имени Тревис Бэрон», – холодно подсказал внутренний голос. Это точно. Человек на сцене – наглец до кончиков ногтей, об этом говорит и его внешность, и отношение к окружающим…
И теперь она его владелица.
Что за блажь пришла ей в голову? Слова Карла причиняли ей боль до сих пор. Почему? Они развелись два года назад. Она не скучает по Карлу, не любит его; ей давно ясно, что она никогда его не любила. Тогда почему она до сих пор вспоминает сказанное им? И вообще ее план, если только его можно назвать планом, глупее некуда. Женщина не может просто так… не должна… Она ощутила опасность.
Он смотрит на нее. Она ощущала это каждым сантиметром своей кожи. «Не надо, – сказала себе Алекс. – Не поднимай голову…» Легче остановить вращение Земли. Алекс закусила губу и медленно подняла глаза к сцене.
Ее сердце снова подскочило, так же как и при первом взгляде на него. От его удара она чуть не потеряла равновесие. Зал поплыл вокруг нее. Тревис Бэрон не двигался. Эти горячие зеленые глаза, не отрываясь, глядели на нее. Она видела улыбку удовлетворения на его губах, чувственных губах, она почти ощущала их прикосновение. Все в нем: широкий разворот плеч, поза – длинные ноги слегка расставлены, тело напряжено, – говорило об одном, и не понять смысла было невозможно. «Я мужчина, – говорил он. – А ты женщина. И когда мы окажемся наедине…» Ее бросило в дрожь. Она никогда не останется наедине с этим человеком или с каким-нибудь другим… Неужели она хочет что-то доказать? Себе? Или Карлу? Разве ей не наплевать, что Карл сказал своей теперешней жене, будто бы Алекс фригидна? Пусть говорит, что хочет…